В Михельсон - Воздушный мост

Пущинский относился к таким летчикам. В июле сорок первого совершил немало вылетов в тыл противника. В огне войны побывали и остальные пилоты.

Внимательно слушали летчики рассказ Бухарова. Его экипаж поддерживал связь с частями, окруженными фашистами в районе Смоленска, и не без помощи летчиков нашим удалось с боями прорваться на восток. Не раз, преодолев огненный заслон противника, Бухаров сажал свой самолет на небольших полянах в лесной глухомани под Смоленском. Из самолета выгружали горючее, запасные части для танков, боеприпасы, вооружение, медикаменты. Ну, а обратными рейсами вывозили раненых. Самые "горячие" участки фронтов были помечены на полетных картах К. А. Бухарова.

Константин Александрович Бухаров командовал в то время 4-й эскадрильей. Старейший летчик гражданского флота, он окончил летную школу еще в 1925 году. Пять лет командовал в Гатчине истребительным авиаотрядом. Потом до начала войны летал на различных линиях Аэрофлота. Человек высокой культуры, многоопытный пилот, Константин Александрович был душой и совестью летчиков авиагруппы.

...Но о чем бы ни говорили при встрече летчики, они неотступно думали об одном - что означает этот необычный общий сбор во Внуково, почему всем им было приказано изменить намеченные фронтовые маршруты и вернуться в Москву... Что произошло? Ведь они выполняли задания большой важности, и каждый транспортный самолет был, как говорится, "на вес золота".

Долго оставаться в неведении летчикам не пришлось. Не прошло и получаса после посадки, как они уже знали, что три эскадрильи не сегодня-завтра будут переброшены под Ленинград.

Вольно или невольно все стали говорить о судьбе осажденного Ленинграда. О положении в городе было известно. Поэтому, когда Бухаров заговорил о предстоящем перелете под Ленинград, летчики с напряженным вниманием слушали его. Тем более что мало кто из них туда летал.

- Вон идет Лебедев, - кивнул Алексей Семенков в сторону приближавшегося к ним высокого пилота только что прилетевшего самолета. - Он же летает в Ленинград...

Ленинград в жизни майора Лебедева занимал особое место, он горячо любил его. Здесь шестнадцатилетний паренек из Новгородчины стал революционным матросом, участвовал в Октябрьском вооруженном восстании, защите Красного Петрограда. Отсюда вместе с товарищами ушел он сражаться с деникинцами, был четырежды ранен.

Город на Неве дал Александру Лебедеву путевку в небо - в 1923 году он закончил школу военных летчиков в Гатчине...

В те сентябрьские дни сорок первого командир специального звена ПС-84 майор А. П. Лебедев стал первопроходцем воздушной трассы в блокированный фашистами Ленинград.

...Подойдя к товарищам, Александр Петрович поздоровался.

- Саша, - обратился к нему Бухаров, - ты только что из Ленинграда. Расскажи, как там.

- Кое-где фашисты подошли почти вплотную к городу, - ответил Лебедев. Обстреливают его из тяжелой артиллерии, бомбят. Много жертв. С продуктами плохо. Ввели карточки.

- Слыхали, вы летали в Ленинград с генералом Жуковым? - спросил Семенков.

- Было такое, - ответил Лебедев. - Как раз две недели тому назад.

- Расскажите, как дело было...

- Трасса трудная, опасная, "мессершмитты" все время шныряют.

- Ты уж не скупись на подробности, - попросил Бухаров. - Нам ведь тоже теперь придется летать над Ладогой. Так что твой рассказ будет как нельзя кстати.

Лебедев говорил в своей обычной манере - тихо, как-то по-домашнему, ровным голосом.

И вот так же спокойно, доверительно рассказывал Александр Петрович об этом сентябрьском полете и нам, когда летом 1978 года мы встретились с ним в его московской квартире.

Александр Петрович разложил перед нами изрядно потертую полетную карту, показал, где пролегали маршруты его первых полетов за блокадное кольцо.

- А знаете, с чего началось для меня утро 10 сентября на Внуковском аэродроме? - с едва заметной улыбкой сказал Лебедев. - К моему самолету, уже стоявшему на взлетной полосе, подошла группа генералов. Один из них, кивнув в мою сторону, сказал: "А вот и командир нашего корабля - самый высоченный летчик Аэрофлота". Среди генералов я сразу узнал Жукова. Доложил ему по форме о готовности экипажа и самолета к вылету. Как по команде генералы посмотрели в хмурое, затянутое низкими облаками небо.

"Для нас сейчас чем хуже погода, тем лучше", - сказал я моим пассажирам - Жукову и сопровождавшим его генералам Хозину и Федюнинскому.

Потом я с большим интересом прочитал в книге Г. К. Жукова "Воспоминания и размышления" об этом полете. Он отметил, что рейс проходил при "благоприятных" погодных условиях: дождь, низкая облачность".