Василий Минаков - Фронт до самого неба

После посадки летчики и штурманы шумно обсуждали неудачу.

- Сориентировались фрицы! А мы вынуждены были бомбить какие-то склады...

- Нужно назначать запасные цели!

- И разведку вести более скрытно...

- Если бы запасной целью были плавсредства в Феодосии, тогда бы и катера накрыли...

Да. Вообще с каждым днем становилось заметней, что рядовые летчики и штурманы начинают думать не только о своих конкретных обязанностях, но и об успехе группового полета, о задачах эскадрильи, полка.

В тот же день экипаж Андреева произвел разведку портов Ак-Мечеть, Евпатория и линии коммуникации Евпатория - Севастополь. В Ак-Мечети штурман Колесов обнаружил у берега пять шхун, в южной части бухты Сасык - транспорт водоизмещением пять тысяч тонн, на аэродроме Саки - пятнадцать самолетов противника. Все цели были зафиксированы плановой и перспективной съемкой.

Экипаж был доволен результатом разведки. Однако на разборе выяснилось, что из пяти радиограмм, переданных с самолета, ни одна не была принята на КП полка. Стрелок-радист Евгений Никифоров работал не на той волне, градуировка передатчика оказалась сбитой.

- Элементарная халатность! - ругался майор Переезда. - Как вы готовились к вылету? Разведчики! Случай был разобран со всеми радистами полка.

Вечером из штаба ВВС поступило приказание: к утру 16 октября иметь в пятнадцатиминутной готовности самолет для ведения разведки у западного побережья Крыма. Подвесить десяток стокилограммовых фугасных бомб.

Затемно мы уже были на аэродроме, с рассветом вылетели на это не совсем обычное задание - разведку, совмещенную с бомбежкой. Накануне всем экипажем тщательно изучили район, места возможных встреч с истребителями противника, нанесли на карты предполагаемые маршруты движения кораблей.

Как и предсказали метеорологи, погода выдалась неважная - видимость ограничена дымкой, многоярусная облачность.

Давно скрылись из виду родные берега, вокруг безбрежный морской простор. Чтобы побороть чувство одиночества, штурман то и дело докладывает о местонахождении самолета. Одиночество обманчиво, врага можно встретить в любую минуту. До района разведки лететь еще порядочно, набираю высоту, пробиваю облачность. Яркое солнце прогоняет наплывающую по временам сонную одурь, вместо однообразной водной пустыни под крылом сказочные замки, снежные города...

- Командир, вправо пять по компасу! Приближаемся к Севастополю, направляет Прилуцкий.

- Подготовить фотоаппараты!

Снижаюсь, пробиваю облачность, выхожу на мыс Херсонес. Бухты Севастополя. Кораблей в них нет. Только в Казачьей стоит одинокая шхуна. Зенитки молчат, наше появление из облаков - полная неожиданность. А мы уже снова в море, курс на Евпаторию. Там-то уж встретят, служба оповещения сработает. Резко разворачиваюсь на юг, ухожу дальше в море с расчетом выйти к Каркинитскому заливу с запада. Выходим на Ак-Мечеть. В порту - транспорт водоизмещением две тысячи тонн, несколько мелких посудин. Сфотографировав их, продолжаем полет к Евпатории. На ее рейде восемь шхун. Зенитки и здесь не успела, маневр удался. Под крылом - Саки. На аэродроме более сорока бомбардировщиков и истребителей. Разворачиваемся вправо, обнаруживаем в море четыре транспорта в кильватерном строю.

- Командир, бомбы?

- Давай, выводи на боевой!

Прилуцкий уточняет скорость, корректирует курс, прилипает к прицелу. Противник подозрительно молчит.

- Пошли пять штук! Маневрируют, гады! Действительно, два транспорта начали циркуляцию вправо, два - влево.

- А ты думал, они будут подставляться под твои бомбы?

- Давай еще заход! - Прилуцкий не на шутку разозлился.

- Уточни снос!

Начинаю разворот, приказываю Панову сообщить об обнаруженных транспортах. Пока штурман вносит поправки, с земли приходит ответная радиограмма: сфотографировать транспорты.

- Командир, боевой!

Изо всех сил стараюсь вести самолет по струнке. Противник не стреляет. Видимо, на судах нет зенитного вооружения.

- Пошли!

Через несколько секунд слышу ругань Николая. Бомбы опять не попали в цель, легли у носа переднего транспорта.

- Ругайся, не ругайся, - говорю Прилуцкому, - одного желания мало. Нужно учиться бомбить маневренные цели, угадывать замысел противника, брать упреждение...

Николай не отвечает. В шлемофоне слышно, как он сопит. Досадно, конечно.

- Не огорчайся, штурман, - успокаивает Панов. - Подучишься - врежешь прямо в трубу.

- Пошел ты к черту!