Борис Розенфельд - Пространства, времена, симметрии. Воспоминания и мысли геометра

Студенческие каникулы

Я уже писал, что летом 1936 года один месяц я провел в студенческом лагере МЭИ. Таким же образом я поступал в течение и трех последующих лет. Летом 1938 г. после студенческого лагеря я совершил туристскую поездку в Грузию. Перед этим я выучил грузинский алфавит, некоторые принципы грамматики и небольшое количество грузинских слов. Мы приехали поездом во Владикавказ, проехали автобусом по Военно- Грузинской дороге с остановкой у горы Казбек и побывали в Тбилиси, Гори и Батуми.

Из Батуми пароходом я отправился в Новороссийск, по дороге выходил на берег в Гаграх и Сочи. Из Новороссийска я доехал поездом до Ростова и осмотрел Ростов и Таганрог.

Производственная практика

Первую производственную практику в МЭИ я проходил на 4-м курсе в Москве на Трансформаторном заводе комбината "Электрозавод". Мы работали в Техническом отделе Трансформаторного завода, и учились рассчитывать трансформаторы - аппараты, изменяющие напряжение электрического тока. Руководил Техническим отделом замечательный инженер Моисей Эммануилович Манькин.

Вторую практику в МЭИ я проходил на 5-м курсе в Харькове, на Харьковском Электромеханическом заводе (ХЭМЗ). Здесь мы изучали производство электрических моторов и генераторов. Практикой руководил кандидат технических наук Вадим Трапезников, который впоследствии стал академиком АН СССР. Я впервые попал на Украину - единственную республику СССР, где все вывески были написаны только на языке республики. Это не очень затрудняло нас, так как украинский язык достаточно близок к русскому. В то же время украинской речи в городе почти не было слышно, говорили, как правило, по-русски. В Харькове я посетил двоюродного брата мамы дядю Матвея Есельсона, который часто приезжал к нам.

Во время практики на ХЭМЗе я был уже аспирантом МГУ и понял, что совмещать аспирантуру с учебой в МЭИ нельзя. Поэтому я попросил дирекцию МЭИ предоставить мне отпус до оканчания аспирантуры в МГУ.

Механико-математический факультет Московского университета выделился из Физико-математического факультета, который первоначально готовил специалистов по всем естественным и точным наукам, вплоть до химии и биологии (в этом названии слово "физика" понималось в широком античном смысле, от греческого слова physis - "priroda"). Из этого факультета выделялись также химический, биологический, геологический и географический факультеты.

Дмитрий Федорович Егоров и Николай Николаевич Лузин

В начале 20-х годов во главе математиков Московского университета стояли декан факультета и председатель Московского Математического Общества Дмитрий Федорович Егоров (1869-1931) и его ученик, Николай Николаевич Лузин (1883-1950).

Д.Ф. Егоров был учеником Болеслава Корнелиевича Млодзиевского (1858-1923) и большинство его работ относились к дифференциальной геометрии. В то же время он заинтересовался популярной в то время в Западной Европе математикой, основанной на теории множеств, и доказал важную теорему, которая послужила исходным пунктом развития Московской теоретико- множественной школы Н.Н. Лузина. Егоров был избран почетным академиком Академии наук СССР, а Лузин - действительным членом этой академии. В то время, когда я учился на Мехмате, большинство его профессоров были учениками Егорова и Лузина.

Д.Ф. Егоров был глубоко религиозным человеком, в 1931 г. его обвинили в антисоветской деятельности и выслали в Казань, где вскоре Егоров заболел и умер. В Казани я видел могилу Д.Ф. Егорова рядом с могилой Н.И. Лобачевского.

Президентом Московского математического общества в 1931 г. стал, коммунист Э.Я. Кольман. Математиков, которые протестовали против изгнания Егорова, подвергли репрессиям.

В 1936 г. была развернута шумная кампания против Н.Н. Лузина, в результате чего ему пришлось уйти из МГУ, и он работал в Институте машиноведения Академии наук. Я видел Лузина всего один раз в жизни - в 1945 г. на праздновании юбилея Академии наук.

Павел Сергеевич Александров и Андрей Николаевич Колмогоров

Когда я учился на Мехмате, наиболее авторитетными математиками там были ученики Н.Н. Лузина Павел Сергеевич Александров (1896-1982) и Андрей Николаевич Колмогоров (1903-1987). В 20-х годах они получили стипендию Рокфеллера и стажировались в лучших университетах Западной Европы. Александров стал одним из лучших топологов того времени, а Колмогоров, сделавший важные открытия во многих областях математики, преобразовал в духе теоретико-множественной школы Лузина теорию вероятностей, которая до этого находилась как бы в стороне от главных направлений математики.