Борис Розенфельд - Пространства, времена, симметрии. Воспоминания и мысли геометра

Открытье наше нынче празднуют

Его почетным юбилеем.

А солнцу только бы колоть еще,

Но не нужна его уж ретушь.

Проносят яркие полотнища:

Мои с тобой несут портреты.

Хоть и сравниться с солнцем где уж им,

Девченки пляшут, приседая.

И улыбаешься ты девушкам,

Смешная девочка седая.

Меня ж в веселье этом нет уже,

Дожить, сгоревший, не сумел я.

За то, блестя под солнца ретушью,

С портретов всех смеюсь я смело.

Пусть этот смех тебя порадует.

Я снова жив, цвети и смейся.

Тебе на площади парад дают,

Салют держа, красноармейцы.

Один лишь юноша не выдержал,

и вдруг, обняв свою подругу,

Он из толпы, ты это видела,

Ее увлек, держа под руку.

Увел, где ветер им насвистывал,

Где люди их не замечали.

Они, как мы когда то шли с тобой,

Ушли туда и там мечтали.

И он сказал: люблю. Люблю тебя.

Обоим нам с тобой по двадцать.

И сердце рвется тигра лютее.

И просто некуда деваться.

И он сказал: чего там празднуют.

Чего там чествуют героев.

Что ерунда нам эта праздная.

Вот мы теорию построим!

И он сказал: трудиться будем мы.

Откроем фактов много разных,

И будет день любой нам буденный

Как этот вот веселый праздник.

И, оглянувшись лишь, одни ль они,

Припал к лица ее овалу.

И так они до обессиленья,

Как мы когда то, целовались.

"Мне девятнадцать, тебе двадцать", "Глаза серые и карие" - Это, конечно, я и Таня. "Перестроим всю науку", "Разгодать вселенной ребус" - это о "синтетической науке" о которой я мечтал еще в школе. Когда я писал это стихотворение, я не думал, что в моей старости не будет ни красноармейцев, ни торжественных красных знамен. Не было ни "штаба в занятой крепости", ни юбилейного парада. Но все таки кое что было сделано, кое что достигнуто.

Векторный анализ

Молодой человек, не в Москве ли вы?

Или вы в полях немаксвеллевых?

Иль в мечты вихревой вашей поле

Кое с кем заигрались в диполи?

До чего хорошо весной на полях,

Когда каждая травинка - вектор,

Когда солнца источник

Каждый листочек

Лучом проницает сверху.

У меня же сессия, сессия утром,

Не до весны мне с ее перламутром.

Потребует строгий наш математик

Поля векторов, а не мать-и-мачех.

И вот я - в поле из знаков и цифр,

Вникаю в анализа хитрый шифр,

Тонкие скаляры, толстые векторы,

Змеи интегралов, очковые некоторые,

Роты и дивы, наблы и комецы

И прочие тоже рады знакомиться.

Эх, наблочка, куда котишься,

Ко мне в ротор попадешь, не воротишься.

И все ж устаю, и из знаков чащи

Девичий контур - все чаще и чаще.

И вместо интегралов рисую локоны,

К которым приколот источник - цветок.

В тетради по анализу - лирические окна?

Но ротор иначе ведь curl - завиток.

Когда ж до вихрей в голове я устану,

Сменяет их поле воды из под крана,

Горячую голову чуть освежу,

И снова сижу.

И в этот вот час, когда все в беспорядке,

И больше всего ералаш - в голове,

Слышу я голос пленительно сладкий,

Любимая девушка входит ко мне.

Забыв про тетради, смотрю ей в рот,

Где жемчуг зубов чудесней всех див,

Боря, а что такое rot, Боря, а что такое div?

А дальше что было, - совсем испугаешься:

Докажи, говорит, теорему Гаусса.

Сквозь лба я поверхность весь потом истекся:

Докажи, говорит, теорему Стокса,

Да нет теоремы такой, говорю.

Забыл я ее, и щеками горю.

И что ты пристала, пошла бы в читалку,

Зубрила бы там свою начерталку.

Послушай, прочти, чего хочешь ты ради,

Три только строчки из этой тетради.

В тетради же было:

Источник и сток,

Действительно, Гаусс, действительно, Стокс,

А краска все гуще, а стыд все сильнее.

Садись, говорю, признаюсь, проиграл,

Так слушай, начнем: что такое линейный Интеграл.

На ногу ногу доцент положил,

На край отодвинул портфель,

Подумал недвижно, потом ожил:

Иди, отвечай, Розенфельд.

И вот я стою на дрожащей доске,

Всего я себя выгнул.