Виктор Петелин - Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг.

Особая точка зрения была у Фолкнера и на народ, который он резко отмежевывает от толпы – безликой, бесплодной, подверженной стихии разрушения, существующей вне времени и вне истории. В толпу попадает лишь тот, кто лишен индивидуальности, корней, традиции. Народ же состоит из личностей, ему присуще чувство гражданственности, патриотизма, он близок к природе, что является условием его морального здоровья. «Страстно ратуя за человеческую индивидуальность, – отметил докладчик, – Фолкнер столь же страстно утверждает, что она невозможна без осознания истории, без кровных связей со своей землей, с ее прошлым».

В фолкнеровском подходе к изображению человека Денисова видит несомненную близость к Шолохову. Шолохов, подобно Фолкнеру, показывал жизнь своего региона как нечто цельное и в то же время сосредоточивался на судьбе отдельной личности, писал о конкретном, исторически обусловленном человеке и одновременно о человеке как таковом. Шолоховская эпопея представляет собой энциклопедию казачества эпохи революции, историческое повествование о приходе Дона к Советской власти. Но события исторические для героев – события не внешние, а внутренние. Герои – и участники, и творцы истории, а потому все, что происходит с народом, отражается в их личной судьбе. Мир Шолохова – это мир в разломе, но он его понял и принял как необходимый этап в единой истории человечества. Жизнь – становящаяся, строящаяся, драматическая – устремлена у Шолохова в будущее, однако, как и у Фолкнера, она опирается на прошлое, на историю, имеет крепкие народные корни. При этом, отмечает Денисова, категории прошлого и будущего выявляют не только сходство, но и важнейшее различие в мировоззрении Фолкнера и Шолохова. Американский писатель защищает и отстаивает устоявшийся уклад своего региона, будущего как качественного скачка у него вообще не существует. Шолохов стоит на иных позициях: он не отрицает полностью казачьего мира, уважая традиционные доблести и добродетели, но его взгляд направлен вперед. «Шолохову присуще стремление постигнуть сущность человека в великих социальных сдвигах, Фолкнеру – познать его место в потоке истории; шолоховские герои пишут историю, фолкнеровские – в нее вписаны». Для Шолохова социальная революция становится критерием оценки героев и их поведения, создает перспективу движения и прогресса, стимулирует развитие личности, что недоступно героям Фолкнера. Но это ни в коей мере не означает, заключает докладчик, что шолоховская эпопея выше фолкнеровского эпоса. Речь здесь идет о художниках разных общественных систем, культур и разных творческих индивидуальностей.

Об отношении писателей к историческому времени и социальным катаклизмам говорила также М.М. Коренева,сделавшая доклад на тему «Социально-исторический конфликт и его художественное воплощение». В представлении Фолкнера, сказала Коренева, единый поток жизни разорван, фрагментарен, что проявляется косвенным образом на всех уровнях романов. Гармонию человеческой личности разрушают противоречия, пороки, внутренний разлад; в социальной сфере губительной силой выступает зло, несправедливость; история «взрывается» войнами. Однако, изображая всеобщий распад связей и времен, Фолкнер не считает его окончательным и непреложным законом и сохраняет веру в единство мира, утверждающееся через единство прошлого и настоящего. В произведениях писателя присутствуют два вида прошлого: историческое, отражающее вечную борьбу противоречивых начал, и «непрерывное», бесконечно текущее «к истокам жизни». Историческое время – не «замороженный хаос», в нем есть будущее, но понимается оно Фолкнером особым образом: не как новая социальная система, а как восстановленное единство мира, реализованное благодаря усилиям человеческого сердца. Времена неделимы, прошлое присутствует в настоящем, и при всем этом фатальной предопределенности судьбы, снимающей с человека ответственность за свои поступки, у Фолкнера нет. Человек и мир вступают в активное взаимодействие и вместе изменяются. Фолкнер прекрасно чувствовал динамику жизни и отводил человеку ведущую роль в истории, хотя отдавал себе отчет в том, что действия людей могут не направлять, а нарушать естественное течение бытия, и не разрешать, а усугублять исторические противоречия. Примером такого насильственного раскола времен у него служат войны – гражданская между Севером и Югом и Первая мировая.