К услугам художника-пейзажиста богатая палитра красок: черных, синих, желтых, зеленых, розовых… У писателя-художника – только слова. Они его палитра. И каким же он должен быть разборчивым, с какой же тщательностью должен подбирать слово к слову, чтобы в конце концов получилась такая, отливающая неповторимыми цветами, физически ощущаемая нами картина! Не менее важно, однако, другое: почему именно здесь, в этом месте своего повествования, писатель дает эту дивную зарисовку? Могло случиться и так, что она написалась сама собой, – даже, наверное, это так, – и все-таки нельзя не подивиться редкой и счастливой уместности ее. Рабочий – двадцатипятитысячник Давыдов – едет в село, к степным людям, чтобы помочь им выйти на новую дорогу в их жизни. И Шолохов как бы предупреждает его: «Смотри, Давыдов, на эту степь, научись понимать и любить ее. На этой земле веками трудились те, с которыми тебе придется жить, работать, поднимать целину. Не научившись понимать и любить землю, ты не поймешь землепашца, и он не поймет и никогда не полюбит тебя».
Может быть, своими замечаниями я доставлю немалое огорчение тем литераторам, которые публично – устно и печатно и не без оттенка горделивого кокетства – признаются в том, что предпочитают прозу голую, беспейзажную. Но я не могу поручиться, что и в дальнейшем удержусь от цитирования шолоховских пейзажей: уж слишком велико искушение…
Критики и литературоведы в один голос утверждают, что Шолохов очень долго работает над созданием своих произведений. Да и сам писатель нередко говорил, что предпочитает работу медленную. Между первым и четвертыми томами «Тихого Дона» пролегло четырнадцать лет, а между первой и второй книгами «Поднятой целины» – почти три десятилетия. Куда уж медленнее!
Но вот что любопытно. Первая книга «Поднятой целины», учитывая шолоховские темпы, была написана с молниеносной быстротой: на ее создание, судя по всему, ушло менее года. А к тому времени уже совершали свое шествие по белу свету три тома «Тихого Дона», созданные с редкой быстротой; а еще раньше читатель узнал великолепные донские рассказы.
И вот тут-то мы обнаруживаем, что Шолохову-писателю свойственно острейшее чувство современности. Едва отполыхала гражданская война, еще не просохли слезы на глазах казачек, потерявших мужей и сынов, еще дымилась пожарищами донская, вволю напившаяся людской кровушки земля, юный Шолохов уже пишет рассказы и приступает к созданию великой эпопеи «Тихий Дон». Не завершил еще Григорий Мелехов своего трагического жизненного пути, как родные и милые его сердцу станицы и хутора были охвачены новым событием – началась коллективизация, когда «жизнь… встала на дыбы, как норовистый конь». Шолохов откладывает незавершенный гигантский труд свой и пишет первую часть «Поднятой целины», – книга вышла в свет чуть ли не в самый разгар описываемых в ней событий. Между прочим, это было в числе первых и притом сокрушительных ударов по теории «исторической дистанции», которой больно уж удобно прикрывать и свою леность и свою идейную робость. И – завидная судьба: только что вышедши в свет, книга в непостижимо малый срок завоевала сердца миллионов читателей. Она тотчас же и самым непосредственным образом включилась в историческую битву, развернувшуюся на селе. Давыдовы и Нагульновы понесли по крестьянским избам эту книгу – самого умного и талантливого агитатора.
Казалось бы, автор сделал свое дело и мог спокойно поставить точку. Но он не поставил этой точки. После завершающих первый том многозначащих и тревожных слов: «Старое начиналось сызнова», – слов, занозой впившихся в нашу память, мы прочли: «Конец первой книги». Мог ли кто-нибудь из нас подумать в ту пору, что придется ждать более четверти века, прежде чем полностью выйдет вторая книга?!
Известно, что последующие годы, вплоть чуть ли не до самой войны, Шолохов, уже зрелый мастер, напряженно работал над четвертым томом «Тихого Дона». Вероятно, он вскоре после выхода в свет этого тома приступил бы к работе над второй книгой «Поднятой целины». Но помешала война. Оружие большого художника теперь нужно было в другом месте. И вскоре мы читаем «Науку ненависти». Потом одна за другой стали появляться главы нового романа «Они сражались за Родину», и все это даже не по горячим следам событий, а внутри их, в самый их разгар. Писатель-коммунист отлично чувствовал свое место в боевой цепи. Роман «Они сражались за Родину» пока что остается незавершенным. Но художник, остро чувствующий современность, Шолохов не может долго ждать: о судьбах войны и мира, о судьбе своего народа, выдержавшего столь тяжкие испытания, он должен сказать, и сказать елико возможно быстрее свое художническое слово. Так – в известной степени для читателей Шолохова даже неожиданно – появился рассказ «Судьба человека».
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу