Петр Игнатов - Записки партизана

— От этого напитка только кость крепнет… Нет, другой напиток надобно инженеру…

— А где его достать?

— Могу принести…

На следующий вечер немецкий инженер в Кореновке получил самогон, изготовленный начальником полиции. Утром он не вышел на работу. А в полдень за ним приехала санитарная машина. Когда его выносили из хаты, он хрипел и лицо у него было багровое…

Мише так и не удалось узнать, что за напиток приготовил для инженера начальник полиции.

Немецкого инженера увезли. Позднее разнесся слух, что инженер умер с перепоя, — вероятно, поэтому немцы и не производили расследования о причинах его смерти…

Миша ждал, что пришлют другого инженера, но почему-то никого не прислали, и восстановление завода почти приостановилось…

Не лучше обстояло у немцев дело и с копкой свеклы. На полях работали девушки, в большинстве связанные с Мишиным отрядом. Нормы они не выполняли. К тому же выкопанная свекла по ночам катастрофически «усыхала». Немцы жестоко избили двух молодых казачек за явный саботаж, но и после этого ничего не изменилось, только еще больше озлобился народ.

Миша понимал, что саботаж на заводе и свекловичных полях не мог удовлетворить ребят. Они мечтали об активных действиях, о схватках и диверсиях. Да и сам Миша был горяч и нетерпелив, хотя последние события в Краснодаре несколько охладили его пыл. И вот он решил начать боевые действия, тем более что отряд его был в основном сформирован и дисциплина в нем поддерживалась безукоризненная.

Первая операция прошла успешно. Небольшая группа молодых партизан напала на немецкий обоз, заночевавший у безыменной степной речушки, и без единого выстрела уничтожила всех вместе с офицером. Еще до рассвета хлопцы свезли мертвых немцев в ямы от выкопанных буртов свеклы и забросали землей. Телеги разбросали и попрятали, а лошадей угнали степью к лесной стороне. Все было сделано тихо, аккуратно, и у немцев даже и мысли не возникло, что в исчезновении обоза повинна молодежь станицы.

Этот успех окрылил ребят. Миша начал готовиться к серьезной диверсии на главной железнодорожной магистрали, как вдруг неожиданно получил известие об аресте комиссара Лозового на базаре в Кореновке.

В свое время Михаилу удалось раздобыть в Краснодаре радиоприемник. Он был установлен в станице. Девушки принимали сводки Совинформбюро, от руки размножали их и распространяли среди станичников. Руководил этим делом комиссар отряда Лозовой. Обычно он действовал на базаре, где в людской толпе легче было рассовать бумажки в сумки, в подводы, даже в карманы приехавших станичников. Вот тут-то, на базаре, комиссар и попался. Он был сам виноват в провале: он вступил в спор с каким-то бородатым «дядей», «дядя» оказался шпиком, и Лозовой прямо с базара был доставлен в тюрьму. Его захватили с поличным — с десятком листовок. Это грозило смертью, и хлопца надо было спасти во что бы то ни стало.

Узнав об аресте комиссара, Миша вызвал к себе начальника полиции, рассказал ему обо всем и приказал:

— Лозовой сегодня же ночью должен быть здесь. Завтра его могут угнать в Краснодар, и тогда — конец… Ты знаешь начальника полиции в Кореновке?

— Он мне кумом доводится…

— Тем лучше. А конь у тебя есть?

— Казак без коня что лошадь без хвоста.

— Скачи что есть духу! И чтобы сегодня же ночью… Понял?

— Дело ясное… Только самогон мне нужен.

— Бери все, что у нас есть…

Прошла ночь. На рассвете Лозовой на взмыленной лошади прискакал в Бейсуг и немедленно явился к командиру. Миша потребовал от него объяснений, но хлопец и сам ровно ничего не понимал. Он рассказал, что вскоре после ареста начальник полиции вызвал его на допрос. Избив хлопца, но ничего от него не добившись, он заявил, что завтра же отправит его в Краснодар, в гестапо. «Там заговоришь», — пригрозил он.

Ночью комсомольца снова привели в хату. В просторной горнице сидели оба начальника полиции. На столе стояла бутылка самогона. Полицейские были пьяны. «Сейчас бить начнут», — подумал Лозовой. Когда сопровождавшие его ушли, начальник полиции Бейсуга вывел комиссара во двор, молча подвел к своему коню и совершенно трезвым голосом сказал:

— Скачи домой и доложи командиру все, как было.

Потом, помолчав, добавил:

— Если загонишь коня, не прощу. Как бог свят, не прощу, жизни своей не пожалею. Понял?

Вечером следующего дня начальник полиции пришел к Мише.

— Я за конем, — сказал он сумрачно.

Миша отправился с ним в конюшню.