Петр Игнатов - Записки партизана

Миша раздельно и четко прочел приказ еще раз.

— Теперь уразумел?

— Уразумел, — еле слышно ответил атаман.

— Очень хорошо. Распишись, что выслушал и принял к исполнению.

Атаман потянулся было к «вечному перу», которое лежало на столе, но быстро отдернул руку. На лбу атамана выступили крупные капли пота.

— Не дури, атаман! Подписывай. Ждать нам некогда: дел у нас и без тебя много.

Трясущимися руками атаман достал очки, напялил их на нос и вывел какие-то каракули под приказом.

Миша спрятал бумагу в карман, подошел к атаману и сказал:

— Ты понял, атаман, что сейчас сделал? Ты жизнь себе сохранил. Хоть и поганую, но все-таки жизнь. Тебе, изменнику, положено умереть. А если будешь точно исполнять приказ — уцелеешь. Понял? Но не пытайся нас обмануть. Мы будем следить за каждым твоим шагом. Чуть что — получишь пулю… Все. Можешь идти.

Девушка в маске распахнула дверь. Атаман вышел, шатаясь, как пьяный. На крыльце он на мгновение задержался, хотел было что-то сказать, но раздумал, махнул рукой и медленно побрел по темной станичной улице.

— С атаманом прошло гладко, — облегченно вздохнув, сказал Миша. — А вот с начальником полиции будет, вероятно, потруднее. Вот что, ребятки: идите-ка по домам. Мне достаточно трех человек… Идите, идите. А ты, Липа, беги к начальнику полиции и позови его сюда. Скажешь то же, что и атаману. Но к нам не входи, подежурь на крыльце. Бегом, Липа…

Начальник полиции быстро вошел в комнату, придерживая рукой шашку и поправляя кобуру револьвера. В горнице было темно: Миша потушил свечу. Не найдя важного гостя из Краснодара, начальник полиции повернулся было, чтобы уйти, как вдруг из темноты раздался повелительный окрик:

— Стой! Шапку долой, руки по швам!

Начальник полиции различил в темноте какую-то фигуру.

— Садись! Положи руки на стол! — гремел голос.

Все еще ничего не понимая, начальник полиции выполнил приказание.

— Хата окружена моими людьми, — продолжал Миша. — Станица тоже занята нами. В этой горнице за тобой следят… Да не крути головой, дурень! — грозно крикнул Миша, заметив, что его гость оглядывается по сторонам. — Встать! Что руки растопырил, словно баба! Слушай приказ!

Снова вспыхнул огонек зажигалки, и при свете свечи Миша прочел начальнику полиции приказ № 3. По своему содержанию он почти в точности совпадал с тем приказом, который только что был подписан атаманом…

Спустя много времени мне рассказывал об этой сцене один из очевидцев — помощник Миши. Начальник полиции стоял навытяжку. Пальцы его правой руки делали судорожные движения. «Честное слово, он щипал себя за ногу — хотел, видно, убедиться, что не спит!» — уверял меня помощник Миши. Однако, когда Миша протянул начальнику полиции перо подписать приказ, тот схватился было за кобуру. Но Миша опередил его: начальник полиции увидел перед собой вороненое дуло Мишиного револьвера.

У гостя безвольно опустились руки. Он сел на стул, оглянулся. В горнице стояли трое неизвестных в черных масках, дула их револьверов были направлены на него.

Начальник полиции понял: сопротивление бесполезно. Он упал на колени и, сложив руки на груди, пробормотал:

— Господин партизан, куда же мне податься? И от вас смерть, и от немцев смерть. Что делать?..

— Прежде всего не будь дураком, — ответил Миша. — Вставай и садись за стол… Смотри: видишь — подпись атамана?.. Он умнее тебя: подписался — и заработал себе жизнь. Советую и тебе сделать то же самое: если будешь вести себя хорошо, будешь своих полицаев в узде держать — поживешь еще… Но если попытаешься нас обмануть — пеняй на себя: не помилуем… Подписывайся! Так… А теперь иди, подыши свежим воздухом на улице и сегодня же зайди к атаману: вам надо с ним обо всем договориться. Помни: чуть что — тебе конец!..

С этого вечера в станице Бейсуг установилась безраздельная власть Михаила и его партизан. Это в значительной степени облегчалось тем обстоятельством, что постоянного немецкого гарнизона в этой глухой степной станице не было. Немцы лишь изредка наезжали сюда. Миша и его хлопцы стали фактическими хозяевами станицы. Правда, однажды атаман попытался было тайком отправить немцам несколько подвод с зерном. Но в самый последний момент, когда подводы уже были нагружены, к атаману подошла Липа и молча передала ему маленькую записку.

«Если немцы получат зерно, будешь казнен сегодня же, до 12 ноль-ноль.

Михаил».

Зерно осталось в станице.