Иулиания Шмеман: Моя жизнь с отцом Александром

Когда я впервые встретилась со своей будущей свекровью, первое, о чем она мне поведала, была смерть Елены, которая умерла на ее руках от сильного кровотечения. Анна Тихоновна показала мне ее локоны, которые пришлось состричь во время болезни, и которые она хранила всю жизнь. Она хранила и несколько игрушек и разные памятные вещицы, оставшиеся от короткой жизни ее дочери. Тогда — то я и поняла, что Анна Тихоновна нашла во мне женщину, которая была готова выслушать ее и понять то, что она пережила. Разделяя со мной свое горе, она принимала меня в свое сердце и благословляла любовь, соединявшую ее сына и меня. До сего дня я помню силу ее горя. Елена умерла за четырнадцать лет до нашего знакомства, но боль и скорбь Анны Тихоновны были так же остры и живы, как если бы она потеряла дочь только вчера.

Моя свекровь была сильной женщиной, «grande dame», как называл ее мой отец. Она была высокая, привлекательная, живая и всегда следила за своей внешностью. Она безупречно одевалась и, несмотря на весьма ограниченные средства, всегда умудрялась носить самую «подходящую» шляпку с пером или цветком под самым «подходящим» углом. Всегда с прямой спиной, элегантная, грациозная, Анна Тихоновна была гордой, уверенной в себе и импульсивной, и жить рядом с ней не всегда было легко.

Много лет спустя, когда мы с Александром уже жили в Нью — Йорке с нашими тремя детьми, Анна Тихоновна приехала нас навестить и заявила громким, ясным голосом, что она не собирается просто сидеть и смотреть на нас. В Нью — Йорке у нее была миссия! Она должна была связаться с Русским детским фондом, организацией, помогавшей нуждавшимся русским детям заграницей. В Париже она работала в благотворительных организациях, оказывавших содействие русским эмигрантам, и была одним из самых активных деятелей на этом поприще. Наши дети ее обожали, а она — их, но ей было важно сохранять свое независимое положение.

Пока сыновья Анны Тихоновны были еще детьми, она работала гувернанткой, уборщицей, сиделкой, компаньонкой, чтобы обеспечивать своей семье более или менее нормальную жизнь. Дмитрию Николаевичу было очень трудно найти работу, поэтому зарабатывать деньги приходилось Анне Тихоновне.

Во всех заботах и трудностях того времени одно оставалось непоколебимым — вера Анны Тихоновны в Бога и верность Церкви и церковной жизни. Каждодневная жизнь шла согласно церковному календарю. Службы не пропускались, все праздники отмечались, посты соблюдались. Вера Анны Тихоновны была сильной, но не фанатичной, и участие в церковной жизни было органической частью жизни семейной. «Мальчики, не забудьте зажечь лампаду до ухода в церковь…»

Дмитрий Николаевич не был воспитан в таком же благочестии, как Анна Тихоновна, но он уважал приверженность жены Церкви и всегда участвовал в этой жизни, хотя и по — своему. В церковь он приходил с большим опозданием и всегда шутил: «Ах, опять опоздал к Часам!». Во дворе собора св. Александра Невского на рю Дарю Дмитрий Николаевич встречался с многочисленными друзьями и сразу становился центром большой компании эмигрантов, всегда радовавшихся встрече с ним.

Андрей очень рано, еще подростком, увлекся русскими эмигрантскими делами, в центре которых стоял а одна цель — вернуться в родную Россию. Александр же больше интересовался Церковью и ее верой. Он любил ходить в церковь, прекрасно знал службы. Но что гораздо важнее — в его душе зарождалась личная связь с Богом. Это был нелегкий период его жизни. Временами его охватывало чувство вины, он погружался в темноту, потом это сменялось ощущением невыносимо яркого света. А в центре этих борений жило ясное и твердое желание подняться на высший уровень духовной жизни, достичь святости. Мать Александра не понимала его мучений и называла их «Сашиными трудностями»: «Почему ты не можешь просто молиться и ходить в церковь, как все? К чему вся эта интеллигентщина?» Ей было проще понять желание Андрея ездить верхом, так как он хотел, когда вырастет, стать блестящим русским офицером в нарядном мундире с эполетами, орденами и т. п., и все это для того, чтобы служить царю и вернуться в матушку — Россию.

Почему Белград? Рассказав вкратце об Анне Тихоновне, я хочу вернуться к последним дням семьи Шмеманов в Таллинне и началу следующего за тем периода в жизни Александра.

Живя в Эстонии и оплакивая свою маленькую дочь, Анна Тихоновна узнала, что ее собственная семья сумела уехать из России и добраться до Сербии. Она связалась с ними и решила к ним поехать. Дмитрий Николаевич не мог ее сопровождать: его мать умирала, отец был стар и немощен, пять сестер нуждались в его поддержке. И Анна Тихоновна отправилась в трудный путь одна со своими близнецами. Для сыновей она превратила путешествие в увлекательное приключение. Они чувствовали себя в полной безопасности рядом со своей матерью, которая развлекала их и играла с ними на станциях в бесконечном ожидании поездов, автобусов и любых средств передвижения, могущих довезти их до Белграда.