Анатолий Левандовский: Кавалер Сен-Жюст

«Ого! — подумал Сен-Жюст, — очень слаб! И это говорит слабое существо о человеке, потрясающем троны и партии!»

— Мы терпеливо сносили ее чванство, — продолжала девушка. — Я даже удивляюсь выдержке мамы; будь я хозяйка, я не могла бы так. Она ненавидит всех нас, но больше всех, конечно, Элеонору.

— Почему же именно Элеонору? — невинно спросил Сен-Жюст.

Девушка покраснела.

— А вы не догадываетесь почему?

— Догадываюсь, — улыбнулся Сен-Жюст. — Но продолжайте, Элиза.

— Так вот, позавчера во время обеда отец сообщил, что Максимильен переезжает. Он якобы снял квартиру на улице Сен-Флорантен и будет жить там. Мы поняли, кто снял ему квартиру. Мама набросилась было на отца, упрекая, что он не удержал Максимильена. Но отец ответил, что это было бы бестактно, и мама с этим согласилась. А вчера он простился с нами, да и простился-то уж очень поспешно, словно его гнали, и уехал. Потом мастеровые отца отнесли его вещи — улица Сен-Флорантен совсем неподалеку от нас. Вот и все, милый Флорель. Надеюсь, что вы-то не покинете нас по примеру своего друга и хоть изредка будете навещать?

Сен-Жюст крепко пожал ей руку.

— Можете не сомневаться. Да и он-то никуда не денется; не претендуя на роль пророка, скажу вам, что он скоро вернется…

Во время ближайшего заседания Конвента Сен-Жюсту показалось, что Робеспьер избегает его взгляда. В перерыве Антуан подошел к другу.

— Почему не зовешь на новоселье? Смотри, будешь тянуть — приду без приглашения.

Робеспьер смутился, бросил на Антуана умоляющий взгляд, и было в этом взгляде что-то от побитой собаки.

«Ну и ну, — подумал Сен-Жюст, — и это ты, Неподкупный, Непреклонный, Непоколебимый, перед которым я всегда чувствовал себя жалким мальчишкой…»

А на следующее заседание Робеспьер не пришел.

И через день тоже не пришел.

Сен-Жюст узнал у Дюпле номер дома и ринулся на улицу Сен-Флорантен.

Он постучал.

— Что вам угодно? — спросил за дверью сухой женский голос.

Без лишних церемоний Антуан с силой нажал на дверь и очутился в темной прихожей.

— Здравствуйте, — сказал он Шарлотте, — вы меня не узнали?

— Это ваш обычный способ проникать в чужие дома? — ехидно спросила сестра Робеспьера.

— Он не чужой мне, поскольку здесь живет мой друг… Проводите, пожалуйста, меня к нему.

— Робеспьер болен.

— Тем более я должен видеть его.

Она не шевельнулась.

— Сюда, сюда, милый Флорель, — услышал он слабый голос друга.

…Комната была как комната, скорее маленькая, чем большая, да к тому же заставленная дешевой мебелью. В нос била затхлость, смешанная с запахом лекарств. Закрытые и зашторенные окна не пропускали ни воздуха, ни света. У противоположной стены на узкой кушетке лежал Робеспьер. Даже при слабом освещении была заметна восковая бледность его лица.

Сен-Жюст бросился к нему.

— О небо, да что же с тобой, Максимильен?

— Сядь, — тихо сказал Робеспьер и тут же быстро спросил: — Что нового в Конвенте?

— Что нового в Конвенте, — передразнил его Сен-Жюст, отдергивая шторы и раскрывая окно. — В Конвенте все по-старому, но если так будет продолжаться, Конвент потеряет выдающегося депутата!

— Как вы смеете! — вдруг взвизгнула Шарлотта и запоздало кинулась к окну, чтобы помешать действиям Сен-Жюста.

— Шарлотта, будь добра, оставь нас, — попросил Робеспьер.

— Но, Максимильен…

— Немедленно оставь нас! — раздраженно повторил Робеспьер.

Девушка, метнув убийственный взгляд на Антуана, вышла, но шаги ее смолкли у самой двери.

«Подслушивает, — подумал Сен-Жюст. — Тем хуже для нее».

— Друг мой, — простонал Робеспьер, едва закрылась дверь, — я страдаю физически, но еще более духовно.

— Поделом тебе.

— Я не могу больше без них.

— А кто велел тебе уезжать?

— Но я не хотел уезжать. Все получилось как-то само собой. А они меня и не слишком задерживали.

— У них достало деликатности.

Тут дверь с шумом распахнулась: Шарлотта не выдержала.

— Уходите, немедленно уходите! — вопила она. — Разве не видите, что он болен? Это подлые Дюпле довели его до болезни…

Робеспьер мигом вскочил с кушетки и заорал еще громче:

— Прочь! Убирайся отсюда, исчадие ада, или я выброшу тебя!

Лицо его конвульсивно дергалось, голос срывался. Таким его Антуан не видел никогда и не представлял, что может увидеть.

Девушка с плачем исчезла. Сен-Жюст обнял друга.

— Полно, мой милый, ты не жалеешь себя. Не горячись. Побеждают флегматики. И не думай, что ты забыт. Они ждут тебя…