Антон Бринский - По ту сторону фронта

Замысел довольно простой, может быть, не особенно легкий для выполнения, но вполне реальный. Успех зависел главным образом от того, сумеем ли мы сохранить его в тайне от врага. Только соблюдая глубочайшую тайну, можно было увести такие большие группы людей из-под самого носа наступающего со всех сторон противника. Только соблюдая глубочайшую тайну, можно было заставить фашистов сражаться с пустым местом — с чучелами, а самим скрыться в лесу, обойти врагов лесом и ударить с тыла. Эта часть плана — особенно трудная — требовала, кроме того, и специального партизанского уменья вести лесную войну: внезапно появляться и внезапно исчезать. Эту часть мы поручили Ивану Жидаеву. Несколько слов о нем.

У него были глаза какого-то необыкновенного зеленого цвета — такие редко встречаются. И лицо у него было какое-то остроугольное, колючее: острый нос, острый подбородок. Над зелеными глазами суровые брови. Жесткое лицо. Пока не заговоришь с таким человеком, пока он не улыбнется, считаешь его сухим и черствым нелюдимом, но после первых же слов, после первой же улыбки невольно начинаешь верить ему и любить его.

Однако мы верили и доверяли Жидаеву вовсе не по внешнему впечатлению, а по его делам. Кадровый военный, кавалерист, службу он начал в эскадроне Родимцева. Потом полковая школа, из которой он вернулся в свой эскадрон младшим командиром. В начале войны был старшиной. После жестоких боев с фашистами остатки эскадрона оказались в окружении. Началась партизанская борьба. К нам Жидаев присоединился вместе с отрядом Картухина и все время находился в этом отряде, поэтому я не рассказал о нем раньше, хотя мы успели узнать его и оценить по достоинству. Отличаясь большой смелостью и сильной волей, он в самых трудных партизанских условиях неизменно сохранял лучшие черты нашего солдата, всегда был аккуратен и подтянут, точно и беспрекословно выполнял самые сложные поручения, проявляя при этом недюжинную находчивость.

Помнится — это было еще в Белоруссии — Жидаев водил группу партизан на боевой задание — далеко к Свислочи. Возвращаясь, узнал в одной из деревень, что там остановились гестаповцы, преследовавшие его группу. Крестьяне рассказали, как фашисты, должно быть подвыпивши, бахвалились, что они-де партизан поймают, что партизаны от них бегают, прячутся.

— Вот мы им покажем, как мы их боимся, — сказал Жидаев. — Где они помещаются?

Крестьяне показали хату, партизаны окружили ее, а Жидаев пошел прямо в дверь — в одной руке граната «Ф-1», в другой — пистолет. На беду кто-то из фашистов вышел в полутемные сенцы как раз в это время. Жидаев столкнулся с ним лицом к лицу. Что делать? Стрелять нельзя, чтобы не всполошились оставшиеся в комнате. Бить? Душить? Однако Жидаев недолго раздумывал — размахнулся и ударил гитлеровца со всей силой гранатой по голове. Тот рухнул замертво, а Жидаев распахнул дверь.

— Хенде хох! — крикнул он и, видя, что испуганные гестаповцы инстинктивно потянулись к оружию, добавил: — Граната!

Страшный и хорошо знакомый врагам металлический цилиндр, разграненный в клетку, тускло блеснул у него над головой, и это было яснее всяких слов, убедительнее всяких приказаний. Фашисты, подняв руки, начали вылезать из-за стола.

— Ну что, кто кого поймал? Кто кого боится? — не выдержав, проговорил Жидаев.

Пленные только поежились и еще ниже опустили головы…

Вот этого Жидаева я и назначил командиром группы, которая должна будет завязать бой с карателями.

Все пошло как по-писаному. Фашисты развертывали свое наступление, строго выдерживая сроки, а в тылу у них партизаны усилили свою деятельность: взрывали поезда, сжигали имения, разгоняли сельуправы, тревожили гарнизоны. Оставшиеся на местах гитлеровские чиновники вообразили, что это появились парашютисты (ведь партизаны-то в кольце!), и не знали, куда деваться от этих парашютистов, как с ними справиться, тем более что на облаву и из местных гарнизонов было взято все, что только можно было взять. К Шоне посыпались со всех сторон донесения о парашютистах, истерические просьбы о помощи, но генерал-губернатор решил не отступать от намеченного плана — наступление продолжалось, никакой помощи чиновники на местах не получали.

В половине дня двадцать первого января люди Жидаева обстреляли камень-каширскую группу противника из нескольких лесных засад. Немцы открыли сильный ответный огонь и, продолжая наступление, вышли к тем окопам, в которых лежали приготовленные нами чучела. Считая, что это основная линия партизанской обороны, фашисты усилили огонь, но перейти в рукопашную не осмелились. Люди Жидаева уже покинули свои засады, а чучела, конечно, молчали, и это молчание смущало наступающих.