Борис Мутовин - Через все испытания

Это было серьезной угрозой возможного прорыва врага к Сталинграду в стыке с 62-й армией. И командующий армией генерал Шумилов приказал в течение ночи на 2 сентября укрепить оборону на линии Песчанка, Елхи, Ивановка, остановить наступление противника и, уничтожая его живую силу и боевую технику, прочно удерживать этот рубеж.

В приказе отмечалось, что рубеж является линией, дальше которой противник не должен быть допущен: "За нами Волга и Родина! Ни шагу назад! Лучше славная смерть, чем позор отхода!"

В ту же ночь приказ командарма, его требования были доведены до всего личного состава частей. Согласно этому приказу дивизия заняла оборону на рубеже Песчанка, совхоз Горная Поляна, Стародубовка. Ее выход сюда оказался очень своевременным. Противник, планируя захватить южную окраину Сталинграда, при мощной авиационной поддержке 5 сентября перешел в наступление. Из района Басаргино и Елхи он бросил в стык между 204-й и 126-й дивизиями две пехотные дивизии и около ста танков. Смело и мужественно дрались в эти дни бойцы батальона, которым командовал старший лейтенант Григорий Степанович Сизоненко. Они отбили все атаки врага и истребили более 250 гитлеровцев.

В то время стрелковый батальон под командованием коммуниста капитана С. Т. Моргунова, поддержанный огнем артдивизиона, организовал контратаку. Враг не выдержал натиска и в панике бежал. На поле боя осталось пять подбитых танков и более двухсот трупов.

На правом фланге дивизии, на стыке с 62-й армией, оборонялся 730-й полк, которым командовал опытный и боевой командир подполковник Г. Т. Митин. Враг непрерывно бомбил и атаковал полк танками и пехотой. Воины полка стояли насмерть. Пал смертью храбрых младший политрук 8-й стрелковой роты Фарад Ракшиев, не раз водивший в контратаки бойцов роты. Была окружена противником и полностью погибла 1-я минометная рота во главе с ее командиром младшим политруком К. С. Овсянниковым. На предложение врага сдаться в плен воины ответили: "Сталинградцы не сдаются!" Они вели бой с гитлеровцами до последнего патрона.

Каждый захваченный метр советской земли дорого обходился фашистам. Они рассчитывали взять Сталинград 25 июля. Однако наступил сентябрь, а Сталинград был неприступен. В эти дни жестоких и кровопролитных боев Военный совет Юго-Восточного фронта обратился к бойцам и командирам с призывом проявлять больше организованности, упорства и инициативы в бою. Он требовал использовать каждую щель боевого порядка противника, проникать в его глубину, уничтожать врага беспощадно всюду, дальше не отступать, стоять насмерть. Обращение Военного совета фронта было обсуждено на собраниях партийного и комсомольского актива полков. Решения принимались короткие: "Оставлять врагу советскую территорию больше нельзя. Отступать некуда, позади Сталинград и Волга! Или выстоять перед напором врага, или погибнуть!"

В батальонах и в батареях прошли и открытые партийные собрания. Их решения были еще лаконичнее: "Стоять насмерть!" И они претворялись в жизнь.

С утра и до позднего вечера я находился на позициях, в блиндажах, беседовал с командирами, политработниками, бойцами, интересовался их настроением и, естественно, отвечал на многочисленные вопросы, которые нередко ставили меня в тупик.

На шестой батарее ко мне подошел лейтенант В. С. Захаров и попросил разъяснить один вопрос.

- В обращении Военного совета говорится о том, чтобы уничтожать врага повсюду, - сказал он. - Правильное, думаю, требование. Как говорится, кто с мечом к нам пришел, тот от меча и погибнет, собаке собачья смерть. А как у нас получается? На днях схватили батарейцы двух фрицев. Ну одному из них сержант сгоряча фонарь подвесил. И вот ему до сих пор покоя не дают: как да почему, разве можно на пленного руку поднимать? А у того сержанта, между прочим, сестру в Германию увезли, и знает он, как фашисты над нашими людьми измываются...

Честно говоря, Захарова я понимал - ненависть к гитлеровцам была у всех яростной. Священная ненависть. И все мы, командиры и политработники, стремились поднять это чувство у бойцов до высшего предела. Именно с этой целью рассказывали им о зверствах, творимых гитлеровцами на оккупированных территориях, о гибели тысяч людей в концлагерях, об издевательствах над советскими военнопленными. Ненависть к фашистам удесятеряла наши силы, помогала нам сражаться с ними. И все-таки...

- С врагом надо драться в открытом бою, и так бить его, чтобы ни единого фашиста не осталось в живых. А ударить пленного - дело не хитрое. Не можем же мы уподобляться гитлеровцам? Пленный - это уже не вояка. К тому же и пленные бывают разные. Мы бьемся не только за то, чтобы отстоять свободу своей Родины, но и за то, чтобы избавить другие народы от фашизма. А это важное дело нельзя делать со слепой ненавистью ко всем.