Владимир Обручев - Григорий Николаевич Потанин. Жизнь и деятельность

Но эти путевые отчеты при всем своем богатом содержании не одинаковы: у Пржевальского мы найдем более красочные описания природы, более интересное изложение хода путешествия, путевых встреч, охотничьих приключений; у Потанина и Певцова зато имеются белее точные характеристики местности, более детальные данные о виденном и слышанном. Пржевальский и Певцов были офицеры, путешествовавшие с более или менее многочисленным военным конвоем, который делал их более смелыми, более независимыми от местного населения и туземных властей, но зато мешал их тесному общению с туземцами, часто внушая последним недоверие или страх.

Пржевальский имел целые сражения с тангутами и тибетцами. Потанин военного конвоя не имел, путешествовал в гражданском платье и со своей женой, провел много дней в селениях туземцев, в китайских городах, в буддийских монастырях и потому изучил быт и нравы народов гораздо лучше, чем Пржевальский и Певцов. Он доказал своим примером, что по Внутренней Азии (кроме Тибета) можно спокойно путешествовать без конвоя, с наемными рабочими, и все-таки проникать туда, куда нужно.

Потанин относился с особенным вниманием и любовью к различным народностям Внутренней Азии, и естественно, что в его отчетах мы находим гораздо более полные и подробные описания их быта, фольклора и т. д., чем в отчетах других двух путешественников.

Для Потанина страны Центральной Азии являлись своеобразным музеем, в котором хранились памятники материальной и духовной культуры народов, частью уже исчезнувших, и в котором можно собрать богатые материалы по народному эпосу и этнографии вообще. Умение расположить к себе население страны и заслужить его доверие очень способствовало успеху работы Потанина в такой деликатной области человеческой жизни, как религия, обряды и обычаи. Его палатка, юрта или фанза часто была полна посетителями, от которых он умел получать интересовавшие его сведения.

Пржевальский жаждал географических открытий и особенно стремился в ту страну, где можно было сделать наиболее крупные открытия, именно в таинственный Тибет с его столицей Лхассой и северной оградой — хребтом Куэн-лунь, которые и были конечной целью всех его путешествий. Тем странам Азии, через которые он шел к Тибету, внимание уделялось только попутно и, к сожалению, часто недостаточное. Пржевальского манили огромные нагорья, поднятые на высоту Монблана, исполинские горные цепи, вытянувшиеся на сотни верст и увенчанные вечными снегами. Мелкосопочники и пустынные равнины, занимавшие огромные пространства Внутренней Азии, были для него мало интересны, и это сильно отражается на их описании. Певцов и особенно Потанин этого упрека не заслуживают.

Потанин имел необходимые для путешественника по Внутренней Азии личные качества: закаленное трудами и лишениями здоровье, чрезвычайную неприхотливость и выносливость, знакомство с местными языками, уменье обращаться с туземцами, хорошие познания в области географии и естественных наук, отличное знакомство с литературой по географии Сибири и Внутренней Азии и, конечно, любовь к делу и полную самоотверженную преданность науке.

Итак, Г. Н. Потанин, наряду с Пржевальским и Певцовым, положил основу современного земледелия Внутренней Азии. Благодаря его путешествиям наука получила первые достаточно подробные сведения о многих частях

Монголии — Северной, Восточной и Центральной, с громадными хребтами Монгольского Алтая, Хангая, Танну-ола и Хингана и с многочисленными озерами и пустынями, далее — о частях Северного Китая с Ордосом и У-тай-шанем, о восточной окраине Тибета и прилежащей части Южного Китая и Восточного Нань-шаня. Потанин познакомил нас также с различными народностями, населяющими эти страны, с их бытом, нравами, верованиями и словесностью. В его отчетах о путешествиях мы встретим сведения о племенах тюркских (тюрках Русского Алтая, урянхайцах, киргизах, узбеках, котонах), монгольских (халхасцах, дюрбютах, дархатах, бурятах, торгоутах, ордосских монголах, кукунорских и наньшанских саларах, широнголах, хара- и шира-егурах), о тангутах, дунганах и китайцах. В этих отчетах помещено больше трехсот легенд, сказок, исторических преданий и других произведений народной словесности, а также наречия монгольских племен, затерявшихся на окраине Тибета среди китайского и тангутского населения. Эти обширные записи дали Потанину материал для его работы о восточном народном эпосе вообще и для сравнения его с славянским и западноевропейским.