Владимир Обручев - Григорий Николаевич Потанин. Жизнь и деятельность

За рекой экспедиция вступила в пределы Ордоса. Эта страна занимает северную половину площади огромной излучины, описываемой Желтой рекой, которая, выходя из пределов Китая, обрезала от Монголии южную часть ее степей и потом опять повернула в Китай. Ордос занят большими площадями сыпучих и заросших песков, степями, плоскими горными грядами, а на западе более высокими горами; он населен монголами, а по южной и восточной окраинам — также китайцами. Он был разделен на семь хошунов (княжеств), которыми управляли князья из потомков Чингис-хана. Старший из них имел титул «вана».

Экспедиция прошла на юго-запад вдоль восточной окраины Ордоса и после двух переходов прибыла к стоянке князя хошуна Джунгор, представлявшей глинобитный городок и отдельные усадьбы, окруженные деревьями. Окрестности были очень унылые со скудной растительностью на песчаных холмах и пересыхающей речкой. Князь принял путешественников в отдельной усадьбе, перед воротами которой стояли две высокие мачты — обычное отличие жилищ важных чиновников. Передняя часть двора представляла цветник и сад из нескольких деревьев. В усадьбе комнаты были уставлены хорошей мебелью, стены увешаны картинами. Но это был приемный дом, жил же князь в городке. Он считался образованным человеком, интересующимся европейцами. Князь особенно любил часы и имел коллекцию их в 200 штук, занимался их разборкой и сборкой, а также слесарным делом. Он принял путешественников очень любезно, дал им конвой из пятерых монголов и распорядился, чтобы все князья давали конвой при проезде экспедиции через их хошуны.

Князь сам посетил лагерь экспедиции в простом костюме, с интересом рассматривал инструменты, книги и карты, расспрашивал о задачах путешествия и, узнав про фотографический аппарат, просил снять его и всю его семью, состоящую из старой и молодой жены и двух сыновей. Последние также приходили в гости и вели себя очень просто, но за каждым из них ходило несколько слуг. Один нес собачку, другой — кисет, третий — дождевой зонт. Всего чаще посещала лагерь молодая жена князя; она приходила со слугой, который нес ведро простокваши для обеда приезжих. Александра Викторовна ходила также в гости к женам князя и обедала у них в городке, где обстановка была проще и уютнее. В доме князя, в одной из комнат, была библиотека монгольских и китайских книг, в другой — коллекция часов, в третьей — слесарный станок.

Экспедиция провела четыре дня в ставке и отправилась дальше. На пути к следующей ставке, занявшем шесть переходов, пришлось пересекать многочисленные овраги, образующие сети, связанные с долинами нескольких речек, текущих на восток, к Желтой реке, но начинающихся в пределах Ордоса. Долины этих речек имели крутые склоны в 100—150 метров высоты и широкое песчаное дно, по которому еле струился небольшой мелкий ручей; самый большой из них имел 2 метра ширины и 5 сантиметров глубины. Жители Ордоса рассказывали о чуде, совершенном одним великим святым, который заставил эту речку потечь вверх по долине. Григорий Николаевич по поводу этого замечает, что святому не пришлось израсходовать много чудотворной силы на это чудо, так как течение реки очень медленное.

В этой местности экспедиция встречала не только монголов, но и китайцев; последние занимались земледелием и жили в отдельных усадьбах и небольших деревнях, частью в фанзах, частью в пещерах, вырытых на склонах оврагов. Монголы жили также в фанзах или в мазанках из плетня; юрты виднелись редко. Миновали также монастырь Джунгор-чжао, самый крупный в хошуне, имевший до семисот лам. Видели также могилу жены Чингис-хана в виде двух юрт, поставленных плотно одна к другой; в задней хранились останки. Юрты были огорожены грубым плетнем, и возле них стояло до десятка мазанок монголов — хранителей святыни.

25 августа экспедиция пришла к ставке ордосского вана, старшего из князей. Он был болен, принимал лекарства, и лечившие его ламы боялись, что близость европейцев плохо отразится на течение его болезни. Поэтому ван отказался принять путешественников; он послал навстречу экспедиции чиновника, который отвел место для ее стоянки в 7 километрах от ставки, из опасения вредного влияния чужестранцев на состояние здоровья вана. Этот чиновник остался при экспедиции и протестовал, если кто-нибудь из путешественников намеревался прогуляться в сторону ставки; он выражал беспокойство, даже если кто-нибудь из них упорно смотрел в ту сторону.