Владимир Обручев - Григорий Николаевич Потанин. Жизнь и деятельность

Жизнь Гриши в эти годы не отличалась от жизни простых казачат; днем он бегал по улице и играл с ними в бабки или проводил время на полатях в избе тетки. Два раза в день со двора выгоняли 10—12 лошадей на водопой и Гришу часто сажали верхом на одну из них как будущего казака.

Когда Николай Ильич обеднел и был разжалован, он отвез мальчика к своему брату Дмитрию, жившему в станице Семиярской на Иртыше и имевшему до 10 000 лошадей. Дядя нашел учителя, который обучил Гришу азбуке, а затем, за отсутствием в то время детских книжек для начального чтения, дал ему руководство по фортификации. Гриша водил указкой по строчкам, правильно разбирал слова, но удивлялся, что ничего не понимает.

В доме дяди мальчик жил на положении барчонка вместе со своей двоюродной сестрой Леной, которая была на год старше. Дядя был женат на дочери золотопромышленника, которая гнушалась родственников своего мужа, и Гриша чувствовал это. Лена, напроказив или разбив что-нибудь, всегда сваливала вину на него, и тетка наказывала его. Он убегал в конюшню к конюху, который его утешал, гладил по голове и вытирал слезы. Изредка ему удавалось вырваться из дома, и он убегал с казачатами в поле, где дети копали коренья кандыка [5] Кандык , или волчий зуб, — полукустарниковое растение. Его корни, имеющие форму зуба, казахи едят сырыми; урянхайцы варят из них кашу. как лакомство. Но через два года дядя умер, тетка отказалась держать племянника, и ему пришлось вернуться в Пресновск.

В это время Пресновск был штабквартирой полка и бригады. Бригадный командир Эллизен хорошо относился к разжалованному Николаю Ильичу, поручил ему надзор за своим большим огородом и постройкой новой церкви, а Гришу взял к себе, чтобы учить его вместе со своим сыном и двумя дочерьми. Он пригласил казачьего учителя, который обучал детей русскому языку, арифметике и географии. Кроме школьных были и внешкольные занятия. Жена Эллизена выписывала ежемесячный детский журнал «Звездочка», и, когда с почты получалась новая книжка, для детей был праздник: полковница, как Гриша называл жену Эллизена, собирала детей вокруг своей кровати, на которой любила проводить послеобеденное время, лежа на мягком пуховике, и кто-нибудь из детей читал вслух рассказы из журнала.

Полковница как-то привезла из Омска партию новых книг и потом собирала у себя маленькое общество из офицерских жен и читала их им; дети также присутствовала на этих чтениях.

Позже Гриша узнал, что это были «Ревизор» и «Мертвые души». Они не произвели на него большого впечатления. Но восьми лет он прочитал «Робинзона Крузо». Первые же страницы этой книги захватили его. В доме были гости, прислуга была занята в кухне и в столовой, а в девичьей, где горела свеча, было пусто. Гриша забрался туда с книгой и не мог оторваться от нее, пока не кончился ужин, не пришла горничная и не погнала его спать. С тех пор он стал мечтать о морских путешествиях.

В отцовский дом Гриша возвращался только в субботу вечером на воскресенье, и тетка потчевала его вкусными шаньгами [6] Шаньга — сибирское название круглой булки, помазанной сметаной перед посадкой в печь. , блинами и оладьями. В воскресенье вечером его уводили назад в дом Эллизена.

В отцовском доме Гришу баловали, но о развитии его ума не заботились. Отец не интересовался литературой и даже о Пушкине не имел представления. Бабушка рассказывала о времени Пугачева и об армейских полках, которые до 1812 г. стояли в Сибири и оставили по себе тяжелую память насилиями над населением. Один из полков назывался Ширванским, по имени кавказского города Ширвань, но сибирские крестьяне переделали это название в «уши-рванские» и распространили эту кличку на все армейские полки.

В отцовском доме в качестве прислуги жили две девушки-киргизки, купленные дедом Гриши как рабыни. Во время большого неурожая в степи, когда люди, особенно дети, умирали от голода, киргизы приезжали в казачьи станицы и выменивали своих детей на муку. Киргизы делали также набеги на соседних с ними калмыков, уводили в плен их детей и продавали русским на казачьей линии; таких рабов называли «калманками». Это рабство было уничтожено Сперанским в 20-х годах XIX века, но в доме Николая Ильича «калманки» Авдотья и Вера остались по наследству от деда, и Гриша видел, как его тетка постоянно истязала принадлежавшую ей Авдотью. Последняя часто ходила с разбитым в кровь лицом, тело ее было в коростах, на голове под волосами были везде ссадины и кровоподтеки.