Максим Ларсонс - На советской службе (Записки спеца)

Вполне понятно, поэтому, что обвиняемый беспартийный специалист или советский служащий встречает у своих обвинителей и судей заранее самое тяжкое недоверие, которое идет так далеко, что прокурор — как это случилось, например, по делу инженера Кузьмы в Шахтинском процессе — требует безусловной смертной казни за преступление, за которое даже советский верховный суд приговорил его лишь к трем годам тюремного заключения.

У обвиняемаго беспартийного специалиста или советского служащего имеется столь мало шансов оправдать себя перед советским судом или добиться меры наказания, соответствующей данному преступлению, что вполне понятно, если обвиняемый скорее решается погибнуть за границей, чем подвергнуть себя совершенно не могущему быть предвиденным приговору советского суда, который от нескольких лет тюрьмы может дойти до «высшей меры наказания» — до расстрела.

Советская юстиция знает преступления, именуемые «бесхозяйственность» и «экономический шпионаж», которые юридически не могут быть резко обрисованы.

То, что несведущий человек считает бесхозяйственным, может все таки лежать в хозяйственном интересе данного треста, предприятия или государственного учреждения.

То, что сегодня кажется бесхозяйственным, может быть сочтено завтра — если предложенное специалистом мероприятие оказалось успешным — вполне хозяйственным. С другой стороны, то что кажется хозяйственным и разумным сегодня, может завтра, при изменившейся конъюнктуре, оказаться чрезвычайно бесхозяйственным и убыточным.

При нормальных условиях, где доверитель или работодатель (частное предприятие, акционерное общество, кооперативное товарищество или фиск) подходит к находящемуся на его служба специалисту с полным доверием, предложенное специалистом в доброй вере хозяйственное мероприятие, хотя бы при изменившейся конъюнктуре оно и оказалось убыточным, даже ошибка и промах, встретит судей, относящихся к делу с пониманием. Поскольку не имеется на лицо прямого злоупотребления, поскольку действия специалиста не были продиктованы личными и притом противоречащими интересам доверителя мотивами, каждый поймет, что только тот не ошибается в хозяйственных и деловых вопросах, кто ничего не делает. К служащему и к специалисту предъявляется лишь требование «добропорядочного купеческого радения», т. е. такого мероприятия, которое при данной конъюнктуре и в данный момент может быть по наилучшему уразумению оправдываемо. И лишь такие случаи попадают в суд, где имеется на лицо прямое правонарушение.

При советских же условиях, где доверитель (фиск или государственные и полугосударственные тресты и организации) сразу нее подходит к специалисту с сомнениями или весьма часто с еле скрываемым подозрением, приводят к судебному обвинению и такие действия специалиста, которые ни в одном другом правовом государстве не были бы сочтены достаточным основанием для судебного преследования. Тот же факт, что раз обвиненный беспартийный специалист не может ожидать от советского суда ничего хорошего, т. е. ни беспристрастного чисто делового рассмотрения его действий, его хозяйственных предложений и мероприятий, ни действительно отвечающего размеру его возможной вины наказания, — это шахтинским процессом вполне доказано.

Еще хуже положение специалиста, если ему предъявлено обвинение в экономическом шпионаже. Что только не понимается под экономическим шпионажем, если нужно устранить или же окончательно убрать какого-либо политически заподозренного, или просто попавшего в немилость специалиста? Почти каждый шаг, почти каждое мероприятие специалиста может, если нужно, с точки зрения экономического шпионажа, быть истолковано против него, и оправдаться от такого обвинения чрезвычайно трудно, чаще всего невозможно.

Приведу здесь один из самых характерных примеров обвинения специалиста в экономическом шпионаже. Это дело ученого агронома В. X. Бруновскаго. [21] См. обширную статью В. Бруновского «Дело было в С.С.С.Р.», Архив Русской Революции, том XIX, стр. 51-156, Берлин 1928 г.

Бруновский, левый с.-р., занимал после октябрьской революции весьма ответственные посты. По приглашению Ленина, он сталь весною 1919 г. во главе снабжения III армии Восточного фронта, засим был назначен председателем Особой Комиссии по снабжении всех армий Восточного фронта, и временно, по просьбе Троцкого, был председателем Особой Комиссии при Революционном Военном Совете Республики по вопросам численного состава армии и флота. В начале 1921 г. он, но просьбе Зиновьева и Рыкова, в течении двух месяцев состоял уполномоченным Коминтерна по ликвидации секретных ценностей, переданных Коминтерну Наркомфином по приказу Политбюро ЦК коммунистической партии.