Давыд Гай - Небесное притяжение

Эпизод, сообщенный Я. Б. Нодельманом. Однажды Мясищев выбрался с компанией на охоту в Калининскую область. Охотником он не был, однако решил воспользоваться случаем отдохнуть на природе. Договорились, что встанут на рассвете и с егерем отправятся в лес. Проснулись на зорьке, умылись ледяной водой из колодца, взяли ружья. Кто-то обратил внимание, что отсутствует Мясищев — ружье на месте, а самого нет. Начали искать — как сквозь землю провалился. Обнаружили его в каморке, где он, смотрясь при свече в зеркало, заканчивал бритье. Недаром говорится: привычка — вторая натура…

«Огромный реактивный корабль, звеня работающими на малом газу турбинами, медленно рулит на старт. Сейчас он впервые уйдет в воздух…»

Мне много довелось слышать о первом взлете 201М, о волнующих, нервных, на редкость медленно влекущихся минутах, в которые решалась судьба нового детища ОКБ. Я уже принялся было живописать, как вдруг в голову пришла на удивление простая мысль: а не предоставить ли слово испытателю, впервые поднявшему в небо 201М? Тем более что зовут его М.Л. Галлай, что он Герой Советского Союза, писатель, книги которого пользуются заслуженной популярностью.

Итак, первый вылет 201М, совершившийся в марте 1956 года.

«Только что мы пожали руки наших друзей: начальника летно-экспериментальной станции, летчика-испытателя и инженера А.С. Розанова, ведущего инженера А.И. Никонова, заместителя главного конструктора Г.Н. Назарова, и еще много, много рук — десятки людей провожали нас. Их было бы еще в несколько раз больше, если бы не опасение «мешаться под ногами»; только поэтому все, кто не имеет прямого отношения к вылету новой машины, подчеркнуто держатся в стороне.

Во время выруливания пробуем тормоза, рулевое управление, устанавливаем во взлетное положение закрылки, следим за показаниями приборов. Все работает как часы.

Из пилотской кабины, вынесенной наподобие ласточкина гнезда в самый нос самолета, как с балкона, видны уходящая вдаль многокилометровая взлетная полоса и заснеженное поле аэродрома с десятками стоящих по его краям самолетов. Ни один из них сейчас не собирается в полет — небо испытательной зоны очищено для рождения их нового собрата.

…От работающих на режиме полной тяги двигателей мелко дрожит вся масса огромного самолета.

— Поехали!

Спущенный с тормозов корабль трогается с места и, с каждой секундой наращивая скорость, устремляется вперед. Плиты бетонной дорожки сливаются в сплошную мелькающую пелену.

Боковым зрением вижу небольшую группу людей, стоящих невдалеке от взлетной полосы, против того места, где, по расчетам, мы должны оторваться от земли.

Самолет плавно поднимает нос… Еще секунда… Другая… И вот гаснет мелкая дрожь бегущих по бетону массивных колес шасси, различимая даже на фоне грохота и тряски работающих двигателей… Всем телом чувствуется, как к бурному устремлению корабля вперед примешивается еле ощутимое, будто дуновение, легкое движение вверх…

Мы — в воздухе!

Почти бессознательно отмечаю, что отрыв произошел как раз на траверзе стоящей в стороне группы людей. Это хорошо: с первой же секунды полета начинают поступать подтверждения правильности расчетов. Дай бог, или кто там вместо него, чтобы подобных подтверждений было побольше!

Но нет, так в авиации не бывает. По крайней мере, на первых вылетах новых самолетов.

…Оторвавшись от земли, машина начала энергично задирать нос вверх — кабрировать. Если позволить ей это, она потеряет скорость и свалится. Надо во что бы то ни стало отжать нос самолета вниз!..

Пытаясь упредить злокозненное стремление вышедшего из повиновения корабля задраться, изо всех сил жму штурвал от себя вперед.

Но отклонение штурвала не беспредельно — еще немного, и он уткнется в свой упор у приборной доски: руль высоты будет опущен до отказа. А самолет продолжает кабрировать. Несколько, правда, медленнее, чем в первый момент после отделения от земли, но продолжает!

И в ту же секунду (старое правило: беда никогда не приходит одна) сквозь гром работающих двигателей прослушивается резкий хлопок — один из них отказал. Бессовестно отказал в самый неподходящий для этого момент!

Пульт запуска находится у второго летчика. Хочу дать ему команду быстро запустить двигатель, но не успеваю.

Второй летчик — Н.И. Горяйнов, всего несколько лет назад окончивший школу летчиков-испытателей, но успевший быстро зарекомендовать себя отличной техникой пилотирования, активной напористостью в полетах и смелостью, иногда даже чрезмерной, уже действует: перекидывает тумблеры, нажимает кнопки и вскоре докладывает: