Николай Молчанов - Генерал де Голль

Только нескольких сотрудников аппарата бывшего президента в последующие дни допустили в «Буассери», где уединился генерал. Когда один из них — Жак Фоккар заговорил с ним о каких-то политических новостях, де Голль прервал его: «Нет, это меня не касается. Об этом надо говорить не со мной…» Речь может идти только о кое-каких чисто технических вопросах, об устройстве судьбы бывших сотрудников, организации частного парижского бюро генерала. Он решает некоторые денежные вопросы. В 1946 году де Голль отказался от генеральской пенсии, сейчас он не желает также получать солидное содержание в качестве бывшего президента и жалованье члена Конституционного совета. Сотрудники генерала, естественно, не задают ему бестактных вопросов о его чувствах и настроении, а он сам непроницаемо холоден и спокоен. Все инстинктивно понимают значение того, что произошло. Один из тех, кто был принят в Коломбэ в первые дни, рассказывал друзьям о впечатлении, которое на него произвел де Голль: «Вы не можете представить себе, насколько это печально, спокойно и величественно. Но я не увидел человека, который готовится к смерти…»

У генерала есть планы на будущее, он сразу решил приступить к работе над мемуарами. 4 мая он просит подобрать ему документы для первой главы, касающейся его возвращения к власти в 1958 году. «Я буду теперь писать и этим, может быть, окажу очень большую услугу Франции».

Но так ли уж он спокоен в душе, как хочет это показать? Де Голль переживает мучительные дни, хотя он и предвидел ход событий. Его больше всего волнует, достаточно ли величия в его уходе? Что скажет история? Ведь в 1946 году он ушел по доброй воле. Формально его не отвергли в результате какого-то голосования. Иначе обстоит дело теперь. Его вынудили уйти не презираемые им партии, как тогда; против него голосовала Франция, 12 миллионов французов, больше половины голосовавших ответили «нет»! Он уязвлен неблагодарностью своих подданных, тем, что страна немедленно занялась, словно забыв его, напряженной борьбой из-за выборов нового президента. 10 мая публикуется сообщение, что генерал с супругой и адъютантом на военном самолете внезапно улетели в Ирландию. Там он поселился в уединенном месте во второразрядной гостинице, отказавшись от всяких связей с внешним миром. Его адъютант сказал журналистам, что генерал останется в Ирландии, пока во Франции не пройдут президентские выборы. Опираясь на палку, в темном пальто, заметно сгорбившись, генерал иногда совершает прогулки по песчаному побережью. Старый «король в изгнании…» Критически насмешливая оценка, полученная молодым капитаном де Голлем почти полвека назад, оказалась пророческой. Церемония по случаю очередной годовщины 18 июня 1940 года проходит без участия «человека 18 июня». Так же будет в следующем, 1970 году, когда он отправится в свою последнюю заграничную, на этот раз частную поездку в Испанию. А в июне 1971 года он собирался побывать в Китае.

Де Голль ведет строго уединенную жизнь в Коломбэ. Он целиком погружен в прошлое, ибо он пишет «Мемуары надежды» и как бы заново переживает свою жизнь с 1958 года. Он предполагает написать три тома: «Обновление», «Усилие», «Завершение». Он полностью закончил первый том, который вышел в свет в октябре 1970 года. Написал две главы следующего, второго тома. «Мемуары надежды» своим стилем, характером напоминают «Военные мемуары». Генерал сохранил ясность мысли и свой литературный талант. Но в новых, незаконченных мемуарах все же не хватает романтического драматизма «Военных мемуаров», отразивших героический период жизни де Голля. Только главы, посвященные внешней политике, по-прежнему дышат устремленной вперед верой в величие Франции. В области внутренней политики де Голль оправдывает, естественно, все свои действия, о которых уже было рассказано. Своеобразная искренность мемуариста причудливо сочетается с крайней тенденциозностью. Это в большей степени человеческий, чем исторический документ…

Редкие посетители нарушают покой генерала. 11 декабря 1969 года это был Андрэ Мальро. Он увидел де Голля отдохнувшим от последних недель пребывания у власти, но настроенным грустно, меланхолично. Мальро думал, смотря на него: «Как он глубоко воплощает прошлое Франции! Образ без возраста, подобный виднеющемуся за его спиной лесу, покрытому снегом, с которым он теперь соединился». Четыре часа продолжался диалог этих двух интеллигентов и политиков, тесно связанных с 1944 года. Они понимают друг друга с полуслова и часто обмениваются полунамеками. Иногда генерал делает поразительные признания. Вот фрагменты высказываний генерала в ходе этого разговора, происходившего в зимних сумерках декабрьского дня: «Когда я ушел, то, возможно, в этом сказался возраст. Может быть. Но поймите, что у меня был контракт с Францией. Дела могли идти хорошо или плохо, но страна находилась со мной… Контракт был разорван. Я признаю это без горечи… Французы не имеют больше национальных устремлений. Они не хотят больше ничего делать ради Франции… То, что происходит сейчас, меня не касается. Это совсем не то, чего я хотел. Это нечто иное… С величием покончено».