Алан Клейсон - Пол Маккартни

Чтобы гармонизовать четырехголосный хорал, на котором базировался вокальный текст, Маккартни обратился к Ричарду Родни Беннетту, композитору и постоянному концертирующему пианисту Radio Three на Би–би–си, который учился у Пьера Булеза, в свою очередь, ученика Мессиана и Вареза. Беннет, однако, не привнес ничего нового в стилистическом отношении, поскольку Маккартни с самого начала дал понять, что «хотел, чтобы «Standing Stone» была бы исключительно моей вещью. Они меня прекрасно поняли и поэтому не лезли со своими предложениями, а только направляли там, где в этом была необходимость».

Ближе к началу работы над «Standing Stone» Пол нанял джазового пианиста–виртуоза Стива Лоддера, который, по его словам, «постоянно помогал мне находить в себе новые идеи, проигрывая только что написанный материал и меняя очередность тех или иных эпизодов. Когда у меня наконец появились некоторые очертания произведения, я обратился к Джону Хэрлу, который подкинул мне несколько мыслей на тему, как выстроить его структуру. Он говорил мне, что он думает по той или иной секции, и я работал над ней в течение следующих двух недель — вроде того, как выполняют домашнее задание. Здорово, когда есть кто–то, кто может выразить мнение со стороны — что работает, а что нет. Я хотел сделать что–то такое, что поддерживало бы интерес публики — да и мой собственный, — так как, в отличие от Бетховена, я не мог взять тему и надлежащим образом развить ее симфоническими средствами. Другие люди изучают классическую музыку по тридцать–сорок лет, а я — так, по случаю: услышал я французский рожок, мне понравилось, вот я и вставил его в битловскую «For No One». Я использовал и малую трубу в «Penny Lane», когда услышал ее в Бранденбургском концерте Баха по телевизору. Что же касается «Standing Stone», я начал сочинять музыку в совершенно ином ключе, чем прежде».

Пол ощущал спокойную уверенность, когда пришел на премьеру «Standing Stone» при участии London Symphony Orchestra, состоявшего из трехсот человек, и хора в Royal Albert Hall 14 октября 1997 года. Публика вела себя так, как будто пришла на рок–концерт, однако сидела молча в течение всех семидесяти минут помпезной музыки, которая закончилась словами: «Любовь — это древнейший секрет Вселенной», после чего один из зрителей завопил «yeah!», что послужило сигналом к стоячей овации.

В тот же вечер в прессе появились первые отзывы. Рецензии не были уничтожающими, однако «Standing Stone» не была и явным хитом — особенно теперь, когда никого уже не удивляло то, что Пол стал классическим композитором. Более теплый прием оратория получила в нью–йоркском Carnegie Hall в следующем месяце; это представление транслировали более чем четыреста радиостанций. Из более поздних концертов наибольшее количество людей смогли увидеть тот, который передавался по британскому телевидению на Рождество.

На следующее утро после премьеры, 15 октября 1997 года, критики принялись за сочинения Маккартни, предшествовавшие основному событию в Albert Hall. Это были семичастная оркестровая пьеса «A Leaf», «Spiral» — для фортепиано, а также «Stately Horn» для ансамбля духовых и «Inebriation» для « The Brodsky Quartet».

Теперь, когда он вошел во вкус, Пол продолжал работать, и вскоре широкой общественности была представлена «Ессе Cor Meum» («Посмотри в мое сердце») — оратория, посвященная Линде; это произведение впервые прозвучало в Magdalen College, новой оксфордской часовне, в ноябре 2001 года.

При прослушивании той классической музыки Маккартни, которая вышла на дисках — включая «Andante» из «Standing Sound», — мне на ум приходят эпитеты вроде «сдержанный», «игристый», «нежный» и «атмосферный», и в большинстве случаев в этих произведениях присутствует, на мой взгляд, некая милая утонченность. Музыка эта носила скорее медитативный характер, что, видимо, и подразумевалось в разделе «Trance» оратории «Standing Stone», однако ее можно было услышать и в рекламах минеральной воды и кредитных карт, в фильмах о путешествиях, художественных мастерских, модных стоматологических клиниках, магазинах здоровой пищи и массажных салонах.

Хотя они и были выдержаны в классической форме, «Liverpool Concerto», «A Leaf», «Ессе Cor Meum» и все прочие скорее производили эффект классической музыки, нежели являлись опусами таковой. Мне приходят на ум такие термины, как New Age («новая эра, нью–эйдж»), или New Instrumental («новая инструментальная музыка»), или Adult Contemporary Music («современная музыка для взрослых»), предвосхищавшие Modern Dance, который стал единственной волной чисто инструментальной музыки, дошедшей до широкой публики после джаз–рока середины семидесятых. Сочинения Маккартни были не столь близки к «East Of Eaden» или «Art Of Noise», сколь к Терри Райли, Джону Тэйвнеру, Мортону Субботнику, архиминималисту Филипу Глассу, Стому Ямашта — «Самураю Звука» — и прочим «серьезным» композиторам–исполнителям, которых продвигали практически наравне с рок–звездами такие компании, как CBS, Apple, Island, World Pacific и одно из подразделений Electra, Nonesuch.