Михаил Ромм - Я болею за «Спартак»

В прорыве хребта между пиками 6666 и Реввоенсовета высится скала. Ее верхушка в точности повторяет контуры памятника Гоголя на Арбатской площади в Москве [22] В настоящие время памятник перенесен в один из скверов возле Суворовского бульвара . Скала носит название «Гоголь на Памире».

Надвигается ночь. Мы с Абалаковым покидаем караван, уходим вперед и в темноте добираемся до подгорного лагеря.

Старый Усумбай, добродушно улыбаясь, радостно жмет нам руки и гостеприимно угощает каурдаком из киичины.

На другое утро, ожидая отставших, мы греемся на солнышке, купаемся в голубом озере, с наслаждением лежим на траве.

В подгорном лагере гораздо теплее, чем в ледниковом, и легко дышится: высота «всего» 3900 метров.

К полудню до лагеря добираются остальные участники восхождения. Отряд остается здесь на дневку.

Горбунов составляет текст телеграммы в Москву, текст рапорта партии и правительству о выполнении 29-м отрядом ТПЭ труднейшего задания, о победе, одержанной советской наукой и альпинизмом.

Мы с Капланом решаем посетить глациометеорологическую обсерваторию, строящуюся на леднике Федченко у самого перевала. К нам присоединяется неутомимый Абалаков. Покидаем караван и уходим вперед.

Ночь застает нас невдалеке от слияния Бивачного и Федченко. Находим ровную площадку, расстилаем на ней спальные мешки и забираемся в них.

Небо над горами озаряется отблеском восходящей луны. В ее причудливом свете величавой шеренгой высится вдоль ледника строй шеститысячников — пик Красной Армии, пик 6666, пик Орджоникидзе. И снова, как полтора месяца тому назад, когда на Терс-Агарском перевале неожиданно возникали перед нами озаренные заходящим солнцем Мазарские Альпы, мы теряем ощущение самих себя, растворяемся во всепокоряющем величии горной природы. Предчувствие, что никогда больше не увижу эти залитые лунным светом вершины, рождает во мне щемящую грусть...

На другой день продолжаем наш путь, добираемся до ледника Федченко и сворачиваем направо, вверх по нему. Около часа идем по боковой морене и видим между ней и крутым склоном горы на дне узкой щели несколько навьюченных лошадей.

Спускаемся вниз. Невдалеке стоит юрта и рядом — штабеля строительных материалов: деревянные части здания, оконные рамы, доски, небольшие балки квадратного сечения, ящики с оконным стеклом.

Это — «Чертов гроб», перевалочная база 37-го отряда ТПЭ, строящего обсерваторию на леднике Федченко. «Чертов гроб» — трудно найти более подходящее название для этой маленькой узкой площадки, зажатой между отвесной скалой и крутым валом морены.

До «Чертова гроба» строительные материалы доставляют из Алтын-Мазара вьюком. Здесь, на середине глетчера, где лед не покрыт мореной, их перегружают на сани особой конструкции и везут дальше.

В юрте мы встретили техника Стемпковского, помощника начальника строительства обсерватории. Он передал мне большой пакет с письмом и газетами, полученный им в Алтын-Мазаре для нашего отряда. И пока в казане варился каурдак, мы жадно читали покрытые знакомыми почерками листки. Потом мы развернули страницы «Известий» и «Правды». Вчерашний день захватывающей и волнующей жизни нашей страны — вчерашний, потому что газеты имели месячную давность, — ворвался в юрту и казался нам сегодняшним днем.

Мы видели, как стремится первый поток воды по шлюзам Беломоро-Балтийского канала, как на изумрудном поле стадиона «Динамо» смешиваются в спортивном бою красные майки советских футболистов с зелеными фуфайками турок, как борются ударные бригады в Донбассе за ликвидацию прорыва в добыче угля.

Стемпковский подробно описывает нам дорогу на обсерваторию.

Мы покидаем гостеприимную юрту и продолжаем свой путь вверх по гигантской ледяной реке.

Ледник поднимается равномерно и не круто. Разница высот между языком ледника и местом постройки — около тысячи ста метров. Эту высоту глетчер набирает на протяжении тридцати пяти километров.

Идем час, другой, третий. Яркие солнечные лучи ослепительно отражаются от ледяной поверхности.

Пейзаж вокруг нас становится все грандиознее и прекраснее. Глетчер очищается от морены, полоса открытого льда становится шире. По обе стороны встают два ряда пятикилометровых вершин. Мерцают на солнце фирновые карнизы, причудливо лепятся по скалам висячие ледники, блестят серебряные ленты водопадов.

По описанию Стемпковского, обсерватория находится на левом берегу ледника, почти у самого перевала. Но не так-то легко найти ее в этой безграничной ледяной пустыне, среди скал, обрывов и горных вершин.