Владимир Полушин - Николай Гумилев - жизнь расстрелянного поэта

В следующем году в «Современном мире» появилась рецензия критика Андрея Левинсона, который говорил об истоках поэзии Гумилёва: «…происхождение господина Гумилёва выражается преимущественно в двух чертах: в попытках воссоздания античного мира и в то же время тяготения к экзотическому».

Самой обстоятельной была рецензия, появившаяся 15 декабря 1908 года в газете «Речь». С искренней любовью к своему бывшему ученику написал ее И. Ф. Анненский. Он один верно подметил, что это русская книжка, написанная в Париже и навеянная Парижем. Иннокентий Федорович так передал свои ощущения при прочтении «Романтических цветов»: «Зеленая книжка оставила во мне сразу же впечатление чего-то пряного, сладкого, пожалуй, даже экзотического, но вместе с тем такого, что жаль было бы долго и пристально смаковать и разглядывать на свет: дал скользнуть по желобку языка — и как-то невольно тянешься повторить этот сладкий зеленый глоток… Зеленая книжка отразила не только искание красоты, но и красоту исканий. Это много. И я рад, что „Романтические цветы“ — деланые, потому что поэзия живых… умерла давно. И возродится ли?»

Сказав о многих экзотических строках, о традиционном появлении «декадентского дьявола» в стихах, Анненский отметил то, что не заметили другие: «Нравится мне еще, что у молодого автора в его маскарадном экзотизме чувствуется иногда не только чисто славянская мрачность, но и стихийно русское „искание муки“, это обаятельно некрасовское „мерещится мне всюду драма“, наша, специально-наша „трагическая мораль“».

И эта последняя мысль была главной. Из Царского Села в Париж в 1906 году уехал юноша-гимназист, а через два года в Россию из Франции вернулся русский поэт Николай Гумилёв…

Надежда умирает последней, а в душе молодого поэта-романтика она обречена жить вечно! О чем думал Гумилёв, покидая блистательный Париж, центр европейской культуры и новых поэтических исканий? Наверняка он жалел об оставленных там новых друзьях и литературных салонах. Впереди его ждали Россия и пока еще ему неизвестные литературные общества, мэтры, редакции известных журналов, которые он собирался осваивать. Но не от этого на душе было тревожно: мысли об Анне не давали покоя. Почему она отправила ему в Париж совершенно непонятное письмо? Что за этим стояло и как ему теперь себя вести? Да, конечно, он жаждал какой-то определенности в литературных планах, но они могли и подождать, вот только бы чудесным образом разрешился его давнишний душевный вопрос! Порой ему казалось, что счастье уже совсем рядом, стоит только сделать шаг навстречу. Она его обязательно поймет, не может не понять! Конечно, нужно в первую очередь ехать к ней, к Анне! Не в меру холодная, с отрезвляющим апрельским ветром весна не охлаждала кипящие чувства. И он направился в Севастополь, где Горенко жили в ту пору.

За время, что прошло после окончания гимназии, здоровье Ани пошло на поправку. Увлечения местными поэтами и просто случайными знакомыми ей изрядно надоели. Ее деятельная и неудовлетворенная натура жаждала новых впечатлений. Она чувствовала себя забытой и обиженной Господом Богом! Сколько раз, сидя зимними вечерами в своей унылой комнате, она вспоминала великолепие Царского Села, блестящих гусар в расшитых доломанах и отвергнувшего ее любовь Голенищева-Кутузова. Ей казалось, вот сейчас она откроет глаза, глянет в окно и увидит тихую улочку Царского Села… Но ничего не случалось, и в душе копилась вместе с горечью, неудовлетворенностью непонятная обида на всех и вся. Она становилась угрюмой и раздражительной. И это раздражение волнами распространялось вокруг нее. Когда ее штормило, доставалось тем, кто оказывался рядом.

Нынешняя весна отличалась не только холодной погодой, но и новым чувством: наконец проснуться и начать жить! 11 июня ей должно было исполниться девятнадцать лет. А для девушки это не так уж и мало. Куда ей деваться? Сидеть в Севастополе на иждивении у матери — перспектива малоприятная. Вернуться в Санкт-Петербург к отцу — тот не зовет. Да и не та у него обстановка. У отца давно была своя, новая жизнь, где главные места уже были заняты. Мать предлагала Анне вернуться в Киев и продолжить образование. Что ж, это тоже был один из вариантов… До осени оставалось еще достаточно времени, чтобы определиться. А пока холодная весна и тяжелые зеленовато-мутные волны Черного моря, гонимые неласковым ветром, нагоняли тоску. Мир потерял свою многоцветность и стал однотонным, нудным и противным.