***
Жанр исторической биографии — один из самых древних и наиболее популярных. В том числе и в общем потоке литературы об античности биографии составляют немалую долю. Как заметил Р. Сайм, [3] Syme R. History or biography: The case of Tiberius Caesar // Historia. 1974. Bd. 24. P. 481.
и года не проходит, чтобы не появлялись очередные жизнеописания Цезаря и Цицерона. И в то же время нельзя не заметить и откровенно снисходительного, а то и неприязненно высокомерного отношения многих профессиональных историков к этому жанру. Действительно, мало кто из выдающихся историков XX века прославился благодаря имени какого-либо политического деятеля Греции или Рима, жизнеописание которого стало бы значительным вкладом в науку об античности. Да и в немногих подобных случаях дело обстоит сложнее. Так, хотя одна из важнейших книг Р. Сайма и носит название «Тацит», едва ли этот капитальный труд можно счесть вполне биографическим (а не общеисторическим), так же как и монографию «Август и его время» итальянского историка М. А. Леви [4] Levi М.А. Augusto е il suo tempo. Milano, 1986.
. С другой стороны, показателен пример С. Л. Утченко. В то время как завидный читательский успех выпал на долю написанных им биографий Цицерона и Цезаря, очевидно, что наиболее полно его творческий потенциал реализовался в монографиях и статьях по социально-политической истории и политической мысли Римской республики, известных в основном специалистам.
Но следует ли из этого, что историческая биография превратилась преимущественно в научно-популярный, беллетризованный жанр и вышла тем самым за рамки собственно исторической науки, сосредоточившейся в основном на исследовании массовых явлений и структур, в том числе и при изучении конкретных исторических личностей? Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к анализу ряда биографий римских политических деятелей конца Республики — начала Империи. Период этот, бесспорно, один из наиболее «продуктивных» для историко-биографического жанра — сам характер переломной эпохи, выдвинувшей на передний план множество ярких личностей, о деятельности которых сообщают весьма немалочисленные источники, предопределил «вечность» этой темы. Едва ли нуждается в доказательствах и развернутом изложении и тезис о «своих» Цицероне и Цезаре для каждого нового поколения историков, об особой сопряженности жанра с современностью и ее конфликтами и т. п. Речь должна идти о некоторых «родовых» признаках современной исторической биографии и соответственно о ее функциях.
Специфика биографии была вполне осознана в древности. Плутарх прямо писал: «Мы пишем не историю, а жизнеописания» (Александр, I), считая уделом первой воспевать великие дела и битвы и оговаривая свое право биографа углубиться в изучение признаков, отражающих душу человека. Так во II веке н. э. была сформулирована диалектика соотношения истории и биографии как выражение связи внутреннего мира человека с его деятельностью. Очевидно, что это остается справедливым и сегодня. Однако эти же задачи могут решаться не научными, а художественными методами, и с большим успехом: даже блестящий портрет Цезаря, рожденный научным темпераментом Т. Моммзена и так и не превзойденный в современной историографии, все же заведомо уступает по личностной притягательности и психологической убедительности персонажу, носящему имя Цезаря в романе американского писателя Т. Уайлдера «Мартовские иды». И тем не менее исторические биографии пишутся, причем отнюдь не всегда людьми, обладающими особым даром слова. Особенность научной биографии видится в том, что это всегда портрет не только того или иного политического деятеля, но и общества, в котором он родился, жил и умер. В этом отношении любая книга о Сулле, Помпее, Цезаре не может не быть книгой по политической истории I века. Так, А. Кивни в предисловии к своей монографии о Сулле прямо заявляет, что не разделяет распространенного мнения, будто античную историю не следует писать с помощью биографии. «Плохо ли, хорошо ли, но великие личности наложили свой отпечаток на время, в котором жили, и, следовательно, мы имеем полное право исследовать природу того воздействия, которое оказал Сулла на свое время» [5] Keaveney A. Sulla: The Last Republican. London — Canberra, 1982.
. Сформулированный таким образом подход предопределяет и характер книги, в которой последовательно описаны ранние годы жизни Суллы, Югуртинская война, Союзническая война, взятие Рима в 88 году, война с Митридатом, возвращение в Италию, гражданская война и диктатура Суллы и, наконец, последние годы жизни после «отставки». То есть биография Суллы почти совпадает с политической историей его времени.
Читать дальше