Филипп Голиков: Красные орлы (Из дневников 1918–1920 г.г.)

…Не хотят кулаки оставаться и без батраков. Они мешают наладить совместную обработку земли и предлагают свою «помощь» бедноте, не имеющей ни семян, ни тягла, ни инвентаря. Но бедноту сейчас не проведешь, не одурачишь. Ей понятно, что кулацкая «помощь» сулит кабалу. Бедные мужики и большинство середняков поддерживают партийную ячейку. В этом я убедился еще в августе, когда заезжал домой.

Своей рассудительностью и настойчивостью особенно мне нравится сосед Филипп Иванович Заусаев, бедняк из бедняков. Он старше меня на пять лет. Зрение у него слабое, едва-едва видит. Из-за этого не приняли в школу. Но Филипп Иванович помаленьку сам выучил буквы и сейчас читает политические книжки, набранные крупным шрифтом.

Он, ей-богу, смелее и решительнее некоторых наших коммунистов, таких, например, как Алексей Матвеевич Погадаев.

Но истинной грозой для кулачья является Гавриил Григорьевич Голиков, избранный председателем Борисовского сельсовета. Летом 1918 года в каменской белогвардейской дружине его сильно избивали, пытали, сломали ногу.

Гавриилу Григорьевичу хорошо помогает Матвей Савельевич Пиньженин. Тоже коммунист, тоже сидел в белогвардейской тюрьме. Пиньженин, как и Гавриил Григорьевич, из маломощных середняков. Оба они побывали на фронте, оба были унтер-офицерами, у обоих — «Георгии».

Такой же путь прошел и председатель волисполкома Федор Степанович Лобанов.

В партийной ячейке сейчас уже больше 30 человек. Ячейка занимает бывший церковный дом, в котором раньше жил дьякон зырянской церкви Поляков.

Интересно, что иные пытаются спешно перекраситься в коммунистов. Жена урядника Байнова усиленно просит принять ее в партию. Дьяконица Полякова посещает сельсовет, ходит с разными вопросами в ячейку, ораторствует в сборне.

Но все равно нет им веры.

Зато как скромно ведут себя те интеллигентные люди, которые всю жизнь честно служат народу, — учительницы Лидия Алексеевна Сапожникова, ее сестра Мария Алексеевна, Елена Васильевна Пеутина, Екатерина Яковлевна Могутина, Вера Павловна Устюжанина.

Я частенько заходил в школу. В комнатах полно учеников. Занятия не прерываются. Учителя довольны: дров хватает.

Лидия Алексеевна — давняя любительница драматических и музыкальных кружков. Помню, когда еще только начал учиться, она и нас, малышей, пристрастила к этому. Ведется эта работа и сейчас, так что я почти каждый вечер ходил в Зырянку на репетиции.

Лидия Алексеевна у нас и режиссер, и гример, и главная актриса. Ей помогает Вася Зеленин, который теперь учится на настоящего артиста. Начали мы с «Хирургии» Чехова, потом перешли к «Каширской старине» Аверкиева. Я играл одну из главных ролей — Василия.

Первая постановка прошла очень удачно. После этого мы выступали с «Каширской стариной» во всех больших селениях нашей волости, а потом и в соседних волостях — Катайской и Колчеданской. Везде нам хлопали, звали приезжать еще.

Я очень увлекся драматическим кружком. И не потому, что у меня к этому способности. Мне просто понравилась молоденькая учительница зырянской школы Мария Киприяновна Кузнецова. Она тоже участвовала в драмкружке, выступала в «Каширской старине» в главной женской роли — Марьицы. Такой, как она, я всегда представлял себе настоящую русскую девушку: голубоглазая, розовощекая, с большими светлыми косами, с правильными чертами лица, крепкая физически, характер сильный, самостоятельный.

В свободное время мы с ней читали, болтали, гуляли подолгу, несмотря на сильный мороз. Иногда беседовали о будущем, думали о том, как сложатся наши отношения. И как-то так само собою получилось, что за время отпуска я не написал в Тугулым ни одного письма…

Во второй половине января в волость прибыл небольшой продовольственный отряд. Всей партийной ячейкой мы помогали ему собирать излишки хлеба.

Я вместе с борисовскими коммунистами должен был отбирать спрятанный кулакам и хлеб в самой Борисовой, в Верхних Ключиках и в Даньковской.

Зимой, когда всюду лежит толстый слой снега, нелегко отыскать запрятанное зерно. Однако нам помогали бедняки и батраки. Мы обнаруживали хлеб не только в сараях, пригонах, конюшнях и хлевах, но и под открытым небом, по гумнам, в навозных кучах, под ометами соломы, под заготовленными для построек бревнами.

Особенно сопротивлялось кулачье в Верхних Ключиках. Даже грозилось убийствами. Село это стоит на отшибе. Влияние нашей ячейки и волисполкома там слабое. Агитационная и просветительная работа ведется плохо. А кулаков в селе много и времени они не теряют. Им еще помогают «слуги господни»: церковь всячески подогревала недовольство в отношении продотряда.