Ю. Сушко - Владимир Высоцкий. По-над пропастью

А начало? Начало было вовсе ошеломляющим.

«Я, — рассказывал Любимов, — просил Высоцкого начинать спектакль, стоя на голове, и разговаривать. И когда пришло цензурное начальство, они сказали:

— Что это за безобразие, немедленно убрать! Великий Галилей, такой ученый, стоит на голове.

— Почему? Только что был в Москве Неру, его так принимали! А вы знаете, что он каждое утро стоит полчаса на голове? Это знаменитое упражнение йогов, это очищает и просветляет мозги и отгоняет глупости из головы.

— Ну ладно. Мы это проверим. Если так, то оставим».

Проверили, оставили. Но консервативная «Советская культура» не удержалась и снисходительно-ласково лягнула: «Галилей В. Высоцкого ярок в своей плотоядности. Однако эта плотоядность, то, как он увлеченно делает стойку, как жадно хватает служанку за грудь и так далее и тому подобное, заслоняет могучий интеллект ученого, силу его разума и характера, проявляющуюся не только в его открытии, но и в категорическом осуждении самого себя, своего предательства».

Когда после премьеры «Галилея» директор объявил о предстоящих гастролях в Тбилиси и Сухуми — летом! у моря! — все зааплодировали, потому что это показалось щедрым даром судьбы, увеселительной прогулкой, дополнительным отпуском. Но Грузия их встретила 40-градусной жарой, кошмарными гостиничными номерами, отвратительным общепитом.

Высоцкий слал шутливые отчеты в «солнечный Магадан» другу Кохановскому: «Васечек, как тут обсчитывают! Точность обсчета невообразимая... Вымогать деньги здесь, вероятно, учат в высших учебных заведениях... Так и думаешь: этот окончил экономический, этот — химический, а этот просто сука. Больше ничего плохого грузины нам не делают, правда, принимают прекрасно, и вообще народ добрый и веселый... Жена моя Люся поехала со мной и тем самым избавила меня от грузинских тостов аллаверды, хотя я и сам бы при нынешнем моем состоянии и крепости духа устоял. Но — лучше уж подстраховать, так она решила...»

После Тбилиси труппа отправилась в Сухуми. Люся жаловалась: «Мы все время ходили не жрамши. Сколько бы мы ни спускались в ресторан — столы накрыты, пустота абсолютная и никого не пускают... И на улице поесть негде...»

Впечатления свои и Люсины Высоцкий тут же зарифмовал:

Потом, когда начал исполнять, песню-зарисовочку принялись препарировать, искать подтекст, второе дно, и в конце концов сочли антиобщественной. Почему? А потому..

Хорошо хоть к «Гимну космических негодяев» и «Тау Кита» претензий никто не предъявлял. Высоцкий радовался своей хитрости: всем объявлял, что «Гимн» «навеян чтением западной, конечно, фантастики. А в «Тау Кита», наверное, «они» просто не поняли, как это можно «размножаться почкованьем»...

Только что назначенный на должность директора Одесской киностудии Геннадий Пантелеевич Збандут был мрачен и зол. Определенно, эти ребята, взявшиеся снимать фильм «Мы — одержите», ошиблись с названием. Его надо назвать «Мы — идиоты». & он тоже идиот, купился на их азарт, бредовую романтику альпинизма, как мальчишка. Ну как же — выпускники Высших (!) режиссерских курсов, такие не подведут. Директор картины тоже лопух. Доложил ему о грозящей катастрофе, когда подготовительные работы уже завершались, когда вылетели в трубу немалые денежки. А какие были выбраны объекты съемок? Фильм об альпинистах эти «одержимые» решили снимать не в горах, а на... Красной площади. И штурмовать собирались не какие-то заоблачные, снежные вершины, а натуральную кремлевскую Спасскую башню... Авангардисты хреновы. Но смех смехом, а положение действительно было ужасным. На календаре — май, а срок сдачи картины — декабрь. О том, чтобы изъять фильм из плана, и речи быть не могло.

Но Збандут не привык опускать руки. В качестве «смертников» он отыскал двух дипломников ВГИКа Станислава Говорухина и Бориса Дурова, предложил им перелопатить сценарий и снимать, как Бог на душу положит. «Написали сами все совершенно по-другому, но такую же лабуду, и поняли, что фильм прогорит, — рассказывал Говорухин. — И нас вдруг осенила идея построить весь фильм на песнях, сделать такую романтическую картину..» Кроме того, должны были выручить подлинные горные пейзажи.

Соавторы распределили роли. Станислав, имевший кое-какой альпинистский опыт, улетел на Кавказ, выбирать натуру, а Дуров отправился в Москву — срочно искать актеров и автора. Обратился к Юрию Визбору. Тот почитал сценарий и посоветовал дебютанту самому подобру-поздорову «линять с этого проекта». Потом кто-то вспомнил фамилию актера Высоцкого, который вроде бы сам сочиняет и поет песни. В картотеке актерского отдела «Мосфильма»