А. Передрий - Владимир Высоцкий. Сто друзей и недругов

К счастью, через пять лет Верховный Суд РФ отменил приговор,, вынесенный Александру Новикову— «за отсутствием состава преступления». А певец уже вовсю занимался творчеством — писал новые песни, записывал альбомы, гастролировал.

В одном из первых альбомов, записанных и выпущенных по выходе на свободу Новиковым, — «Городской роман» (1993 г.), есть песня, в которой упоминается Владимир Высоцкий. Название у нее незатейливое — «Мариночка» (1986 г.) Она написана Александром в заключении. Ностальгируя, автор вспоминает в ней свою юность, первые влюбленности, пришедшиеся на середину-конец 60-х годов. Одна из таких любовей поэта — некая Марина, которой и посвящена песня. В ее тексте есть такие строки:

За последующие двадцать лет у Александра Новикова вышли полтора десятка альбомов и своим талантом поэта, композитора и исполнителя он по праву стал одним из самых авторитетных и уважаемых исполнителей, можно сказать — Королем «русского шансона»! И остается им, не снижая творческой планки!

У певца нет песни, посвященной памяти Высоцкого, хотя в конце 80-х, когда Новиков отбывал срок заключения, ходил слух, что песня «Еще один, еще один поэт...» — его авторства. Но это — не более чем слух и миф, каких множество постоянно окружают его имя все эти годы.

Но Александр любит песни Владимира Высоцкого и знает их большое количество, часто цитируя строки из них в своих интервью. И — поет! В 1998 году Новиков принял участие в гала-концерте, прошедшем в московском СК «Олимпийский», приуроченном к 60-летию поэта. Он состоялся 24 января, в канун юбилея Владимира Семеновича. Александр Новиков исполнил две песни Высоцкого: «Большой Каретный» и «Песню про стукача» («В наш тесный круг не каждый попадал...»). Прозвучали они в аранжировках Тараса Ващишина, надо сказать — очень достойно сделанных. Днем позже видеозапись гала-концерта показали на Первом канале, где, увы, ни Высоцкий, ни Новиков — гости не частые... Осенью 98-го вышли компактдиски и кассеты с записями с юбилейного гала-концерта.

В том же 1998 году согласно опросу, проведенному Независимой ассоциацией ньюсмейкеров России, стало известно, что Александр Новиков наряду с Сергеем Есениным, Александром Галичем, Владимиром Высоцким является одним из самых выдающихся поэтов XX века! В результате Пастернак, Ахматова, Мандельштам, Бродский и другие «мелкие стихоплеты» просто отдыхают! Имя Новикова вошло в «Большую Энциклопедию поэтов XX века». Сам Александр Васильевич скептически отнесся к этому факту: «Для меня ни похвальбы, ни звания по большому счету не имеют значения. Время само расставит все по своим местам», — говорит он в интервью.

Все же думается, что Александр излишне скромничает. Или — лукавит! Мальчишка, тридцать лет назад боготворивший Есенина и плакавший над его стихами, считающий учителями Галича и Высоцкого и спустя три десятилетия ставший с ними в один ряд — по сути — живым классиком и легендой!.. Оставив позади признанных классиков поэзии XX века, не только России, но и Мира! Разве можно этим не гордиться?!

Впрочем, совсем недавно в интервью Александр Васильевич Новиков о своих песнях — выдал: «Город древний, город длинный» — высочайшая поэзия, которую я бы поставил в один ряд с лучшими пушкинскими стихами. Нисколько не совру, любой филолог это подтвердит. Я поэзию знаю великолепно, я был когда-то ребенком с феноменальной памятью и к третьему классу прочел всю классическую русскую литературу. И как бы это хвастливо ни звучало, но у меня есть несколько стихотворений, которые можно считать классикой поэзии за последние 200 лет. Но есть и обычные, как тот же «Извозчик» — не самое лучшее из моих стихотворений. Почему мои зрители так любят именно «Извозчика»? Я не могу себе на этот вопрос ответить».

Журналист Олег Назаров в буклете, прилагаемом к первому альбому Александра Новикова «Вези меня, извозчик..» (1984 г.), изданному на CD, справедливо пишет, что песни его «вслед за произведениями Галича и Высоцкого стали самым серьезным за последнее десятилетие вкладом в, если так можно выразиться, песенную энциклопедию советской жизни и, кстати, последним в связи с завершением этой «советскости».

«Фамилии Галича и Высоцкого в контексте настоящей главы всплывают не случайно. Прежде всего — благодаря признанию самим Александром этих бардов своими любимыми. Но это не все. Цельность, несгибаемость, свободолюбие персонажей новиковских песен «Вези меня, извозчик», «Развязать бы мой язык», «Сватовство жигана» удивительным образом созвучны бесшабашной прямоте и упрямству, которыми в свое время так поражали нас персонажи Галича («Старательский вальсок», «Истории из жизни Клима Петровича Коломийцева») и Высоцкого («Я не люблю», «Чужая колея»). То множество обликов, которые примерил и обносил на себе поэт Новиков — от рыночного продавца-грузина до бандита и рэкетира, от музыканта кладбищенского оркестра до организатора безалкогольных свадеб — восходит к тем же перевоплощениям Галича в видавшего виды шоферюгу или ударника коммунистического труда, а Высоцкого — в иноходца или шахматного претендента. И, как в случаях со своими предшественниками, чем реальнее перевоплощение, тем в большей степени поэт становится самим собою. Новиков не случайно является одним из самых внимательных читателей и знатоков Галича и Высоцкого — присутствие в опосредованном и преломленном виде их творчества в его песнях однозначно демонстрирует, так сказать, столбовой путь эволюции русского шансона в конце XX века».