Анатолий Эйрамджан - С миру по нитке

Как-то незадолго до этого Алик стал со мной вести разговоры: давай поедем на 1-ое мая в Одессу. Я отказывался, ссылаясь, что мне и в Баку хорошо, а на такую поездку требуются деньги, которых у меня нет. «Я плачу, не твое дело!» – настаивал Алик, но я отказывался, потому что не хотел ездить за чужой счет. И однажды, придя домой, узнаю от мамы, что приезжал Алик и забрал мой паспорт для покупки авиабилета в Одессу, сказал, что он со мной договорился. Мне же он объяснил, что ему очень хочется в Одессу, а без меня он не поедет и все.

– Что мы там будем делать три дня? – пытался узнать я у него.

– Я знаю?! – разводил руками Алик. – Это же Одесса!

Короче, полетели мы в Одессу, остановились в гостинице «Лондонской» и с первого же дня стали с ним ездить по подозрительным местам, где он скупал платки с люрексом, какие-то кофточки, платья, японские часы.

– Для чего тебе это все в таком количестве? – на всякий случай спросил я, хотя обо всем догадывался.

– Я знаю?! – опять разводил руками Алик.

Кстати, однажды к нему пришел фарцовщик с японскими часами, и Алик с ним жестко торговался. Фарцовщик, наконец, не выдержал:

– Ты что, с Урала?! – спросил он с издевкой в голосе.

На Алика эта фраза произвела такое действие, что он тут же заплатил за часы столько, сколько просил фарцовщик. Через много лет я использовал эту фразу в «Самой обаятельной и привлекательной», за что мы с режиссером получили взбучку от руководства «Мосфильма». К ним пришло письмо от работников какого-то завода из Свердловска, в котором авторы писали, что Урал славен своими трудовыми подвигами, в годы войны они снарядами, танками помогали ковать победу, Урал дал много выдающихся людей, в том числе и Б.Н. Ельцина, который только-только был переведен в Москву, а в фильме об Урале говорится в уничижительном тоне. Нам предложили покаяться в совершенной ошибке, что мы незамедлительно сделали («Трамваю уступают дорогу не из вежливости», – советовал И. Ильф), и коллективу завода об этом сообщили. Но мы с режиссером Г. Бежановым в своем покаянии пошли даже дальше – в картине «Где находится Нофелет?»

Панкратов-Черный пристает на улице к девушке, которую играет О. Кабо, и спрашивает:

– Вы откуда, девушка?

Она:

– Я с Урала.

Панкратов:

– О, это край замечательных людей, полезных ископаемых и малахитовых шкатулок! Прощайте, прелестная хозяйка Медной горы!

Вот что-то в таком роде.

И вот по линии Бюро пропаганды Советского киноискусства оказался я в Нижнем Тагиле с фильмом «Где находится Нофелет?», уверенный, что ничем не рискую, так как об Урале в фильме сказано только хорошее...

А после просмотра в кабинет директора кинотеатра попросился какой-то парень поговорить со мной. Его впустили.

– Что вы все цепляетесь к Уралу! – склочно спросил он меня. – Что, уралчане – не люди!

Я стал объяснять ему, что в «Самой обаятельной» эту фразу говорит отрицательный герой – фарцовщик, а в «Нофелете» мы вообще только восхваляем Урал. Все равно он остался недоволен и, если бы этот разговор у нас состоялся на улице, не избежать бы мне хорошей драки.

Но вернемся к Алику. Он собрал два огромных чемодана левого товара, и я понял, что ему был нужен еще один человек для того, чтобы сдать в аэропорту багаж, не привлекая внимания милиции. Я проклинал тот день и час, когда с ним вылетел в Одессу!

Какое там первое мая! Никакого праздника! Личности, с которыми он встречался, производили на меня жуткое впечатление, чем больше набиралось у него товара, тем больше я понимал отвественность, которая ложилась и на меня, пусть и невольного, но соучастника.

И когда мы прилетели в Баку и ждали получения багажа, вдруг кто-то крепко обхватил меня руками.

«Все! – решил я. – Взяли».

К счастью, это оказалась девушка, с которой мы тогда встре-чались. Она знала дату моего возвращения и приехала встречать в аэропорт.

Так что эту поездку я Алику никак простить не мог и потому считаю себя абсолютно правым в истории с «нейлоном от моряка».

Но это не единственная история, когда я попробовал себя в области финансовых авантюр.

Как-то я был с напарником в длительной командировке – Поволжье, Татария, Башкирия, потом мы заехали в Москву, поселились в гостинице «Минск» и днем купили себе в универмаге в Марьиной роще модные тогда польские очки против солнца по 2-50. А вечером собирались поужинать в ресторане своей гостиницы, но, оказалось, что в ресторане «санитарный день» и он закрыт. Время было позднее, больше поужинать было негде и мы уговорили официанток впустить нас. Они подали нам ужин, мы решили их отблагодарить и заказали бутылку коньяка на всех. Официантки завалили нас едой и остатками каких-то вин, ликеров, водкой. В ответ мы заказали шампанское... В памяти осталось только то, что где-то среди ночи в ресторане гостиницы «Минск» мы с приятелем играли – я на пианино, он на контрабасе, а все работники кухни, официантки и туалетные работники лихо отплясывали –так прошел у них тот «санитарный день».