Александр Ба­бо­ре­ко - Бунин. Жизнеописание

Бунин в течение последних лет, когда позволяло время, готовил свой архив для передачи Колумбийскому университету; часть из наиболее интересных документов его архива он передал года за два до войны «в Государственный Архив» в Праге и «все это, — писал он Алданову в ночь с 29 на 30 июня 1951 года, — слопала Москва, так что теперь мой „архив“ весьма беден. Надеюсь в начале осени послать Борису Ивановичу <���Николаевскому> эту бедность».

Разбирала архив Ивана Алексеевича и Вера Николаевна, ей помогала Т. И. Алексинская. Делали они эту работу в декабре 1952 года и в январе 1953 года.

В Архиве Колумбийского университета есть «Краткое резюме описи личного архива И. А. Бунина» — пятьдесят три папки документов: рукописи стихов и прозы, отзывы прессы эмигрантской и иностранной, пометки Бунина на полях газет и журналов, портреты Бунина и альбом с фотографиями, книги Бунина на иностранных языках, книги русские с исправлениями для изданий, письма писателей и других лиц — и прочие материалы.

В настоящее время заведующая Архивом Колумбийского университета госпожа Ellen Scaruffi говорит, что обозначенные в «Кратком резюме…» материалы у них в каталоге не значатся. Ежели действительно их в Колумбийском университете нет, то Бунины не успели отправить вслед за описью архив Ивана Алексеевича из-за его болезни и последовавшей затем кончины. Из всех документальных материалов, касающихся архива Бунина, ясно видно, что его воля состояла в том, что его архив должен был до поры до времени храниться в Колумбийском университете, а затем надлежало перевезти его в Москву. Все, что противоречит воле нобелевского лауреата, несправедливо и противозаконно, какие бы «завещания» ни были, если они на самом деле были. Архив Бунина — национальное достояние России, и он должен быть в России.

Зуров, у которого архив Буниных остался после их смерти, — мои переговоры с ним о приобретении этих материалов были блокированы советскими властями, — страдал иногда психическим расстройством, три раза по этому поводу его помещали в клинику, в частности, отправили 20 июля 1953 года. Зуров, которому являлись кошмары и его усиленно лечили, не был у Ивана Алексеевича при его кончине, вернулся на квартиру Буниных 12 декабря 1953 года.

Если есть какой-нибудь документ, узаконивающий права собственности Зурова на архивы Ивана Алексеевича и Веры Николаевны, то это могло быть сделано против воли Веры Николаевны, которая никак не могла бы поступить против воли Ивана Алексеевича.

О необходимости передать архив Колумбийскому университету писал не только Бунин. Вера Николаевна сообщала И. В. Кодрянскому — доктору, мужу писательницы Н. В. Кодрянской, — 17 сентября 1952 года, что Иван Алексеевич, завершив работу над своими книгами для Чеховского издательства в Нью-Йорке, «немного успокоился, хотя теперь нужно кончать с отсылкой архива» [1104] Автограф письма хранится в РГБ. .

Отношения Веры Николаевны и Зурова были очень сложные. Она всячески опекала его, помогала. «Вера Николаевна спасла Зурова, и он это знал», — писала автору данной работы Т. Д. Логинова-Муравьева 17 июня 1979 года. Имея в 1953 году большие долги, она заняла еще немалые деньги, чтобы платить за него хорошей, но дорогой частной клинике: 100 тысяч в месяц. Для нее бывали из-за него очень нелегкие дни; и она искала защиту у доктора и друга семьи В. М. Зёрнова. Он писал автору этих строк 23 апреля 1979 года:

«Ведь Зуров по-настоящему терроризировал Веру Николаевну уже после смерти Ивана Алексеевича. Мне как-то не хотелось проникать в их отношения, но раза два-три Вера Николаевна мне на него жаловалась и показывала синяки от его побоев, прося поговорить с ним о его поведении. Когда же я стал очень осторожно говорить ему, что он должен с заботой относиться к Вере Николаевне, то Леонид Федорович с негодованием заметил: она должна обо мне заботиться, а она мне мешает работать своей болтовней по телефону; когда я выхожу утром, она не спрашивает, как я спал; к ней постоянно приходят разные люди и отрывают меня от моей литературной работы. А в общем-то Зуров ничего не писал и даже ничего не читал последнее время, а существовал на средства Буниных».

По затронутым здесь проблемам нами напечатана статья «Архив Бунина должен быть в России» в «Литературной газете» (1997, № 6, 12 февраля).

На изменение России к лучшему, когда можно было бы проще уладить дела с архивом, пока не было надежды, даже после смерти Сталина. Бунин это понимал: