Александр Ба­бо­ре­ко - Бунин. Жизнеописание

В октябре он дал интервью газете «Русские новости» (1948, № 176, 17 октября), озаглавленное: «У И. А. Бунина». Текст его он написал сам. Интервью было приурочено к литературному вечеру Бунина 23 октября в Русском музыкальном обществе. Оно начинается так:

«И. А. был, как всегда, приветлив и на вопрос, как он себя чувствует теперь, после тяжкой болезни, перенесенной им в конце лета, ответил бодро:

— Ничего теперь, слава Богу, поправился. А то совсем было помирал и очень досадовал, думал: сколько еще интересного будет впереди, — конгрессы, забастовки, войны, — а ты помрешь и ничего не будешь знать, потому что в Сен-Женевьев-де-Буа всегда все мирно, спокойно, радио нет, соседи-покойники не разговорчивы… Теперь, как видите, опять затеял вечер. Давно ли, кажется, был мой вечер прошлогодний, а вот уже опять октябрь и с ним опять день моего рождения! Невольно вспомнишь мудрую строчку поэтессы Присмановой: „Как быстро время воду возит!“

— Вы, И. А., будете читать свои литературные воспоминания?

— Да, кое-что автобиографическое. Ведь 23 октября — день моего рождения, вот я и решил угостить всех тех, кого приглашаю на вечер, за невозможность приветствовать их шампанским, отрывочными рассказами о своей писательской жизни. Чем богат, тем и рад, как говорится. А ведь все мое богатство состоит теперь только в воспоминаниях, — вот-вот исполнится целых пятнадцать лет с того времени, как получил я Нобелевскую премию, которую, конечно, успел уже прожить, что, по-моему, довольно естественно. Хотя многие и дивятся и негодуют на такую мою расточительность. „Подумайте, ухлопал в каких-нибудь пятнадцать лет чуть ли не миллион!“ — говорят они, забывая, что ведь я, так сказать, потомственный мот, будучи родом из дворян, которые, как известно, все промотали свои „Вишневые сады“, — не промотал один только „Дядя Ваня“, за что и обещано было ему „небо в алмазах“…

— А к какому периоду вашей писательской жизни, И. А., относятся воспоминания, которыми вы хотите поделиться с вашими будущими слушателями?

— О, ко всем периодам! Начиная с моей мирной юности и кончая теми годами, когда „буревестник, черной молнии подобный“, зареял уже не над „седой пучиной моря“, а над Невой и Москвой-рекой. Наша судьба вообще уже давно была связана с птицами. Вспомните-ка, в самом деле, каким страшным успехом пользовались у нас „Соколы и Вороны“, альбатросы, кречеты, „Синяя Птица“, „Умирающий Лебедь“, „Дикая Утка“, „Чайка“! Вообще я о многом буду говорить, между прочим, и о пьесах Чехова, и о Художественном театре. О чем еще? Этого я вам пока не скажу»…

Бахрах «в своей газете» бесцеремонно исказил бунинский текст. Вписанные им строки мы не воспроизводим. Бунин писал Дону Аминадо (Аминаду Петровичу Шполянскому) 16 октября 1948 года:

«Аминад Петрович, дорогой и милый, во вчерашнем номере „Русских новостей“ — статейка: „У И. А. Бунина“. Там первые двенадцать строк принадлежат Бахраху — брехня полная. Дальше идет написанное мною — кончая словами во второй колонке: „Этого я вам не скажу“. Но там перед вашим именем Бахрах вставил в мой текст гнусность: „один из нынешних мудрецов наших“. Я этого не мог сказать и не говорил » [1068] РГБ, ф. 429.4.11. — Эта «статейка» напечатана в «Альманахе библиофила» (Вып. XI. М.: Книга, 1981. С. 262–264), но не оговорены искажения текста. .

В этом году пришлось пережить Бунину нападки на него в прессе, за которые он грозился третейским судом.

С. В. Яблоновский (псевдоним, настоящая фамилия Потресов) анонимно напечатал пасквиль на Бунина в газете «Русская мысль» 10 ноября: «Маленький фельетон», с подзаголовком «Ему, Великому» [1069] См. воспоминания В. М. Зёрнова: ЛН. Кн. II. С. 358–362. . В этом непристойном фельетоне высмеивался Бунин — автор воспоминаний, которые он читал на литературном вечере 23 октября. Восьмого декабря Яблоновский напечатал в «Русской мысли» другую статью, признался, что это он написал фельетон и обвинял Бунина в том, что он будто бы «перескочил» к большевикам; этот, как выразился Бунин, «паскудный „пес потрессучий“» пал уже до того, «что в последнем своем „памфлете“ вовсе не спроста, — писал он Зайцеву, — привел мои стихи о Петре и о „граде Петра“: хотел, разумеется, напомнить местному НКВД, кто я такой »; унизился до доноса. «И вот к этакому-то мерзавцу послан был кто-то из „Русской мысли“ специально — с заданием облить меня грязью, чудовищной пошлостью, клеветой, брехней! Ведь всем известно, что он сидит дома, уже давно не выходит никуда (и потому даже и тут солгал: „удостоившийся присутствовать“ — как подписался он под своим „Маленьким фельетоном“)» [1070] Письмо Бунина — Б. К. Зайцеву за 1948 год / Архив Колумбийского университета. . Яблоновский в течение двух лет был на содержании своей жены, находившейся на официальной службе по канцелярской части в газете «Советский патриот», следовательно, получавшей жалованье от советского посольства.