Юрий Ростовцев - Виктор Астафьев

Мария стояла и не верила в свое счастье. Девчонки с машины кричат, шумят, торопят. Потом поняли, что у их товарищей жизнь решается.

— Прощай, Мария! Счастья тебе и Вите!

Машина ушла. Молодые люди вернулись к Федотовне, оставили чемодан и сразу отправились по начальству. Виктор — свои бумаги выправлять, а Мария — подать просьбу о демобилизации в связи с вступлением в брак. Подполковник, только что отправивший Марию в краткосрочный отпуск, был удивлен:

— Ну, вы даете! То одно, то другое… Но, вообще-то, очень рад. Садитесь, товарищ старший сержант. Пишите рапорт.

Виктора в последний день его службы командир еще успел в ночной наряд отправить. Зато Мария вечернюю паузу решила посвятить тому, чтобы привести в порядок гимнастерку жениха. Пуговицы начистила, подворотничок новый подшила — как-никак предстояла регистрация брака.

ЗАГС располагался в центре села на втором этаже деревянного здания, рядом с ним — сапожная мастерская. Весь низ дома занимала столовая. У входа в нее Мария увидела своих сослуживцев, кто-то с удивлением спросил: «Ты уже из Ленинграда вернулась?» Виктор все объяснил и пригласил девушек подняться с ними наверх, быть свидетелями.

Им довольно быстро выписали «Свiдоцтво про шлюб», так по-украински называется свидетельство о браке.

— Затем мы расписались в журнале, — вспоминает Мария Семеновна, — и нам сделали отметки о регистрации брака; Вите — в красноармейской книжке, мне — в личном удостоверении: «Вступила в законный брак с Астафьевым Виктором Петровичем 26 октября 1945 года». Перед тем как заполнить графу «Фамилия после заключения брака», я чуть помедлила, переждала мгновенное напряжение-ожидание: что скажет Витя, отныне мой муж? И он сказал: «У нее своя фамилия есть!» И тогда я подтвердила: «Да, есть. Я — Корякина Мария Семеновна».

Получили документы. Пока заведующая ЗАГСом сверяла правильность записи в журнале, Виктор вышел покурить. Мария осталась ждать, когда ей отдадут бумажку в половину тетрадного листа величиной, так много значащую в будущей жизни каждого нормального человека, свидетельствующую о том, что появилась новая молодая семья.

Кого на обратном пути из знакомых солдатиков встретили, тех и пригласили отметить событие. Раздобыли бутылку самогона, Федотовна достала из бочки несколько соленых огурцов, кусок сала, несколько чесночин, и свадебный пир начался. Солдаты поздравляли, произносили пожелания долгой и радостной жизни. Посидели хорошо, но недолго. Ребята поняли, что у молодых полно нерешенных вопросов…

Они пошли в последний раз прогуляться по селу. Наутро — в Винницу, где их окончательно демобилизуют, выпишут билеты, выдадут недельный сухой паек — и скатертью дорога! Вопреки ожиданиям, все произошло быстро и организованно. Когда вернулись в Станиславчик, Виктор предложил уехать, не мешкая, в тот же день.

Проходящие поезда останавливались здесь редко. Наконец, прибыл поезд на Киев. Сесть на него помогла солдатская смекалка: друзья Виктора решили атаковать вагонный туалет. Один из парней подтянулся на поручнях к туалетному окну, изловчился и довольно аккуратно его выбил. Потом он забрался вовнутрь, принял от Виктора Марию и втащил ее в окошко. Следом полетел вещмешок, а затем влез и Виктор. Так у них и началось путешествие с войны домой.

Когда поезд тронулся и начал набирать скорость, Виктор долго не отходил от окна и молчал. Мария думала о том, что дома родители ждут не дождутся. Слава богу, живые остались, молодые — все со временем устроится…

На станциях, где состав притормаживал, они видели и слышали всё то же: крик, плач, мат, рев, возгласы о помощи. Люди стремились скорее добраться домой…

На вторые сутки пути Виктор и Мария не без труда выбрались из туалета, хотя тут помогли сами пассажиры, потому что наведаться в это заведение не терпелось уже многим. В Киев поезд пришел поздней ночью. Виктор оглядел толпу-очередь, подумал и невесело сказал, что суток трое — не меньше — понадобится выстоять. Смог договориться с железнодорожниками — их взяли в угольный тендер.

В Дарнице взглянули друг на дружку и едва не упали со смеху — такие они черномазые сделались за дорогу. У водокачки умылись, привели себя в порядок. И снова предстояло решать задачу, как действовать дальше. Патрульный офицер, который подходил к ним, чтобы проверить документы, сумел посадить их в вагон-прикрытие какого-то спецпоезда на Москву. Такой вагон ставили между паровозом и пассажирским составом — на случай, если поезд резко затормозит. Вагон прикрытия может при этом превратиться в гармошку, зато пассажиры других вагонов, как правило, люди важные, даже и не поймут, что произошло.