Павел Щёголев: Злой рок Пушкина. Он, Дантес и Гончарова

Как раз в это время пришло новое письмо д'Аршиака — ответ на письмо Пушкина, отправленное последним в 10 ча­сов утра. Понятно, письмо Пушкина не удовлетворило д'Ар­шиака. Посоветовавшись, быть может, со своим доверителем Жоржем Дантесом, д'Аршиак отвечал Пушкину следующим, письмом, датированным «час дня пополудни»: «Оскорбивши честь барона Жоржа Геккерена, Вы обязаны дать ему удовлетворение. Вы обязаны найти своего секунданта. Речи не может быть о том, чтобы Вам его доставили. Готовый с своей стороны явиться в условленное место, барон Жорж Геккерен настаивает на том, чтобы Вы соблюдали узаконенные формы. Всякое промедление будет рассматриваемо им как отказ в том удовлетворении, которое Вы обещали ему дать, и как намерение оглаской этого дела помешать его окончанию. Сви­дание между секундантами, необходимое перед дуэлью, становится — раз Вы отказываете в нем — одним из условий ба­рона Жоржа Геккерена, а Вы мне сказали вчера и написали, сегодня, что Вы принимаете все его условия». В тот момент, когда это письмо пришло к Пушкину, оно было уже ненуж­ным: дело было сделано — секундант был найден.

Ровно в час дня Пушкин вышел из дома и пошел пешком до извозчика. В условленное время (через полчаса или око­ло того?) в условленном месте он встретился с К. К. Данзасом, посадил его в свои сани и повез во французское посоль­ство к д'Аршиаку. Прибыв к д'Аршиаку, Пушкин «после обык­новенного приветствия с хозяином сказал громко, обращаясь к Данзасу: «Je veux vous mettre maintenant au fait de tout» (хочу поставить вас в известность обо всем) — и начал рассказывать ему все, что происходило между ним, Дантесом и Геккереном». В следственной комиссии Данзас следующим образом изложил содержание разговора у д'Аршиака: «Александр Сергеевич Пушкин начал объяснение свое у д'Аршиака следующим: «Получив письма от неизвестного, в коих он виновником почитал нидерландского посланника, и узнав о распространившихся в свете нелепых слухах, касаю­щихся до чести жены его, он в ноябре месяце вызывал на ду­эль г. поручика Геккерена, на которого публика указывала; но когда г. Геккерен предложил жениться на свояченице Пушки­на, тогда, отступив от поединка, он, однако ж, непременным условием требовал от г. Геккерена, чтоб не было никаких сно­шений между двумя семействами. Невзирая на сие, гг. Геккерены даже после свадьбы не переставали дерзким обхожде­нием с женою его, с которою встречались только в свете, да­вать повод к усилению мнения, поносительного как для его чести, так и для чести его жены. Дабы положить сему конец, он написал 26 января письмо к нидерландскому посланнику, бывшее причиною вызова г. Геккерена. За сим Пушкин собст­венно для моего сведения прочел и самое письмо, которое, вероятно, было уже известно секунданту г. Геккерена». Про­читав копию с своего письма, Пушкин вручил ее Данзасу, за­тем отрекомендовал его д'Аршиаку как своего секунданта и удалился, предоставив секундантам выработать условия ду­эли. К двум часам условия были выработаны и закреплены на бумаге. Один экземпляр остался в руках д'Аршиака и сохра­нился в архиве баронов Дантесов-Геккеренов, второй экземпляр был у Данзаса. Вот текст условий в русском переводе:

«1. Противники становятся на расстоянии двадцати ша­гов друг от друга и пяти шагов (для каждого) от барьеров, расстояние между которыми равняется десяти шагам.

2. Вооруженные пистолетами противники, по данному знаку, идя один на другого, но ни в коем случае не переступая барьера, могут стрелять.

3. Сверх того, принимается, что после выстрела против­никам не дозволяется менять место, для того, чтобы выстре­ливший первым огню своего противника подвергся на том же самом расстоянии.

4. Когда обе стороны сделают по выстрелу, то, в случае безрезультатности, поединок возобновляется как бы в пер­вый раз: противники ставятся на то же расстояние в 20 ша­гов, сохраняются те же барьеры и те же правила.

5. Секунданты являются непременными посредниками во всяком объяснении между противниками на месте боя.

6. Секунданты, нижеподписавшиеся и облеченные всеми полномочиями, обеспечивают, каждый за свою сторону, сво­ей честью строгое соблюдение изложенных здесь условий».

«К сим условиям, — показывал на следствии Данзас, — д'Аршиак присовокупил не допускать никаких объяснений между противниками, но он (Данзас) возразил, что согласен, во избежание новых каких-либо распрей, не дозволить им са­мим объясняться; но, имея еще в виду не упускать случая к примирению, он предложил с своей стороны, чтобы в слу­чае малейшей возможности секунданты могли объясняться за них».