Всеми силами постарался отвлечь ее от заданного вопроса о сыне. Но разве обманешь материнское сердце? В общем наконец я сказал:
— Умер Владик...
Женщина поверила сразу... Только через полчаса ушла она от меня, сжимая в руке мокрый от слез платок...
Я было забыл уже об этом случае: в день со мной разговаривали, просили моей помощи, советовались три-четыре человека. И в этом калейдоскопе лиц затерялось усталое доброе лицо, тоскующие глаза матери, потерявшей сына... И конечно же сейчас я не смог бы вспомнить о ней, если бы не продолжение этой истории...
Месяца через полтора получаю телеграмму: "Срочно приезжайте". Меня вызывают в тот город, где я был совсем недавно.
Приезжаю с первым поездом. Выхожу из вагона — на вокзале толпа. Только ни приветствий, ни цветов, ни улыбок — серьезные, неприветливые лица. Выходит молодой мужчина:
— Вы и есть Мессинг?
— Да, Мессинг это я...
— Шарлатан Мессинг, думаю, не ожидает от нас доброго приема?..
— Почему я шарлатан? Я никогда никого не обманул, не обидел...
— Но вы похоронили живого!..
— Я не могильщик...
— И чуть-чуть не загнали в гроб вот эту женщину... Мою бедную мать...
Смутно припоминаю ее лицо, виденное мной. Спрашиваю:
— Все-таки кого же я заживо похоронил?
— Меня! — отвечает молодой мужчина. Пошли разбираться, как это всегда в таких случаях было в еврейских местечках, в дом к раввину. Там я вспомнил всю историю.
— Дайте мне, — прошу женщину, — то письмо, что вы мне тогда показывали.
Раскрывает сумочку, достает. В том же синем конверте, только пятен от слез прибавилось. По моей вине лились эти бесценные слезы! Смотрю я на страницы с расплывшимися чернилами — и еще раз прихожу к убеждению: умер человек, написавший это письмо, умер человек, подписавшийся "твой сын Владик"... Но тогда кто же этот молодой мужчина?
— Вас зовут Владик?
— Да, Владислав...
— Вы собственноручно написали это письмо?
— Нет... Для меня это "нет", как вспышка молнии, озаряющая мир.
— А кто его написал?
— Мой друг. Под мою диктовку... У меня болела рука... Мы с ним вместе лежали в больнице.
— Ясно... Ваш друг умер?..
— Да. Умер. Совершенно неожиданно. Он был совсем нетяжело болен...
Обращаюсь к женщине:
— Пани, простите мне те слезы, что вы пролили после нашей встречи... Но ведь нельзя знать все сразу... Вы мне дали это письмо и сказали, что его написал ваш сын. Я вижу обращение "мама", подпись "твой сын"... И вижу, что рука, написавшая эти слова, — мертва... Вот почему я и сказал, что сын ваш умер.
...Так подробно со всеми деталями рассказал я эту историю потому, что, может быть, ее странные события помогут человеку, который, возможно, будет расшифровывать таинственные сегодня, но абсолютно материальные основы этого необычного свойства, о котором я рассказал. Я убежден, что неизвестный пока механизм этого явления будет изучен и когда-нибудь понят.
Мой чисто интуитивный метод не ясен ни мне, ни кому-нибудь другому. Но я убежден, что этот "метод", "способ" — называйте его как хотите — имеет материальную базу, материальный действенный механизм.
Кстати, этим даром владею не только я. В истории записаны, если покопаться в хрониках, в дневниках, в мемуарах, тысячи совершенно неожиданных и с поразительной точностью сбывшихся предчувствий — интуитивных предвидений.
Это случилось в конце XVIII столетия. Три молодых артиллерийских офицера зашли к парижской предсказательнице. Она равнодушно говорит чепуху одному офицеру, второму... И вдруг... И вдруг она встает на колени перед третьим — низкорослым, живым, почти мальчиком:
— Передо мной — будущий император Франции! — говорит она взволнованно. — Это — удивительнейший день моей жизни!..
Уже став императором, Наполеон Бонапарт отдал распоряжение отыскать предсказательницу. И снова она предсказывает императору его будущее, на сей раз — смерть в изгнании... на одиноком острове в океане.
Этот случай рассказывается во всех без исключения французских биографиях знаменитого полководца.
...К петербургской предсказательнице зашли несколько молодых людей. Среди них был и человек, перед которым я преклоняюсь. Меня пленяет в нем не только удивительная сила его поэтического гения... На Руси господствовало крепостное право — он с детских лет был врагом крепостничества, защитником свободы. Он был дворянином, в среде дворянства веками воспитывался культ царя — а он писал на него эпиграммы. Церковь была официальной опорой государства, его составной частью, религиозность пронизывала все общество — он был законченным атеистом. Господствовали идеалистические представления во всех областях жизни — он был до мозга костей материалистом. Это был Александр Пушкин. Предсказательница сказала ему:
Читать дальше