Михаил Николаев - Добровольцы, шаг вперед!

- Заходили на Феркешени, - доложил лейтенант Костров, штурман из экипажа Александра Анисимова. - В полкилометре восточнее Феркешени - аэродром. Подсветили его САБ и насчитали до тридцати Ю-87...

Я в ту ночь летал на разведку по маршруту Кишинев - Котовск - Бужор Хуши. Не доходя до Кишинева, в лесу восточнее Милешти, мы с Киреевым заметили мигающие огоньки.

- Миша! - крикнул мне Киреев. - Погляди на землю. Что-нибудь видишь?

- Вроде бы автомашины идут в гору.

- А что им на горе делать-то?

- Это у фрицев спросить надо.

- Давай спросим.

Штурман дал боевой курс. Затем заставил довернуть самолет куда следует... И вот я почувствовал, как раскрылись кассеты и высыпались ампулы с горючей жидкостью. Один за другим раздались несколько взрывов. Немцы открыли по нашему самолету бешеный огонь.

Прилетели на аэродром, зарулили на "красную линию".

- Бомбы! Скорее бомбы! - что было сил крикнул оружейникам Киреев.

- Что, эшелон на дороге дожидается? - пошутил Юра Каевский, известный в полку юморист.

- Нет, - принял вызов Михаил. - Два Ганса греются у костра.

- Тогда жди очереди.

- Так ведь уйдут, уйдут же! Колонна автомашин... Представляешь!..

Шутки шутками, а задерживаться нам было никак нельзя. Киреев пошел докладывать о результатах разведывательного полета, а я вместе с оружейниками и механиком самолета Николаем Подзереем стал готовить По-2 к очередному вылету.

Утром на другой день, часов примерно в восемь-девять, мы были подняты по боевой тревоге. Требовалось вылететь на спецзадание - доставить боеприпасы и горючее для истребителей и штурмовиков. Так перенацеливались мы уже не первый раз. Дело в том, что к тому времени наземные части 2-го Украинского фронта вырвались далеко вперед. Оккупанты же при отступлении вывели из строя почти все железные дороги. А по грунтовым нельзя было проехать и на волах - их размыло весенним половодьем. Передовые истребительные и штурмовые полки заняли полевые аэродромы в долине реки Реут, поблизости от линии фронта. А баз снабжения рядом не оказалось. У немцев таких трудностей не было. Создалось положение, при котором самолеты 5-й воздушной армии, располагая численным и качественным перевесом, не могли его реализовать. "Худые" (так иногда мы называли немецкие истребители "мессершмитты") заходили с верховий Реута и до самого устья безнаказанно прочесывали наши аэродромы.

В задачу летчиков-комсомольцев входило как можно более быстрое и полное обеспечение бензином и боеприпасами наших самолетов. Надо было дать им возможность как можно чаще подниматься в воздух.

Первая часть задачи - "быстрее" - в целом решалась нами довольно успешно. Что же касается второй ее половины - "больше", - то... Сколько бы мы ни привозили горючего для истребителей и штурмовиков, им хватало его лишь на один вылет. Все зависело от того, сколько самолетов пользуется нашей "заправочной". Так же дело обстояло и с боеприпасами.

Немецкое командование, видимо, раскусило фокус с ответными вылетами советских истребителей. Теперь для гитлеровских асов не стало цели важнее, чем самолет По-2, который они буквально караулили на наших грузовых маршрутах.

В один из таких напряженных дней и прибыли к нам в полк летчики-испанцы. Новички сразу оказались в центре внимания всего состава полка. Каждому из нас хотелось поближе познакомиться с новыми товарищами, в чем-то помочь, что-то посоветовать...

Командир полка майор Еренков не торопился бросать новоприбывших в пекло боя. И хоть полеты на спецзадания у нас почему-то не считались боевыми: мол, это полеты в тылу, а следовательно, достаточно безопасные, атакам "мессеров" мы подвергались, пожалуй, чаще, чем когда бы то ни было раньше. За довольно короткое время таких вылетов на спецзадания полк потерял самолетов больше, чем за год боевой работы на Калининском фронте. Получили ранения многие опытные летчики. Не обошлось и без невосполнимых потерь. В течение только нескольких дней были ранены Павел Ивановский, Иван Боков, Федор Черепенников, Иван Хотяшов, Виктор Тягунов. Погибли Алексей Федоров, Андрей Левчук...

Бартоломео Масс благодаря своему открытому общительному характеру быстро вошел в коллектив полка. Мы его вскоре перекрестили в славянина и стали называть по-русски Борисом, Борей. Но нашему Борису этого было мало.

- Я приехал сюда, чтобы бить фашистов, моих врагов. А меня не допускают к боевой работе, - возмущался он. - Может быть, мне не доверяют?

У испанских летчиков почти ежедневно проверяли технику пилотирования. Провозные они совершили под руководством командира звена Николая Шмелева и даже под опекой заместителя командира полка по политчасти майора Шрамко. Комиссар докладывал в политотдел дивизии: "Мною лично проводилась тренировка летчиков-испанцев днем и ночью. Отмечаю, что они летают неплохо, к полетам относятся с большим вниманием и подают большие надежды".