Михаил Горбачев - Жизнь и реформы

Теперь мы знаем, какие масштабы приняла трагедия, сколько еще нужно сделать для людей, потерявших здоровье, лишившихся крова.

Случилось это в ночь с пятницы 25-го на субботу 26 апреля, в 01 час 25 минут, когда на рабочем месте оставалась только дежурная смена и те, кто проводил эксперимент — испытание турбогенератора во время запланированной остановки реактора на четвертом блоке. Информация об аварии на АЭС поступила в Москву под утро 26-го. Она прошла по линии Министерства среднего машиностроения, была доложена Рыжкову, а он сообщил мне. В тот же день я собрал членов Политбюро, сообщение сделал Долгих, занимавшийся этими вопросами. Его информация носила довольно общий характер, не давала представления о масштабах опасности. Было принято решение немедленно направить на место аварии правительственную комиссию во главе с заместителем Председателя Совета Министров Борисом Евдокимовичем Щербиной. В комиссию вошли специалисты по атомным электростанциям, медики, радиологи, осуществлявшие контроль за средой. Вечером 26 апреля она была на месте. В Чернобыль спешно прибыли ученые из Академии наук СССР и Украинской Академии наук.

Информация от комиссии начала поступать 27 апреля. Она сопровождалась всяческими оговорками, носила сугубо предварительный, констатирующий характер, не содержала каких-либо выводов. Сообщалось о взрыве, гибели двух человек, массовой госпитализации людей для контроля, о мерах по локализации пожара, остановке остальных трех блоков. Сообщалось, что в момент взрыва произошел выброс радиоактивных веществ.

28 апреля Рыжков доложил на Политбюро о первых результатах работы комиссии. Вечером 28 апреля на этой основе было дано сообщение по телевидению, а на следующий день в газетах. Затем сообщения публиковались регулярно по мере поступления новых сведений. Отвожу решительно обвинение в том, что советское руководство намеренно утаивало всю правду о Чернобыле. Просто мы тогда ее еще не знали.

Учитывая чрезвычайный характер аварии, мы уже 29 апреля создали оперативную группу Политбюро во главе с Рыжковым, которая действовала круглосуточно. Протоколы и другие материалы о ее работе ныне опубликованы.

В первые дни мы интуитивно, поскольку все еще не было полной информации, чувствовали, что проблема приобрела драматический характер и последствия могут быть очень тяжелыми. Нужна была информация из первых рук. Рыжков и Лигачев 2 мая вылетели на место аварии, к ним присоединился Щербицкий. Они посетили район бедствия, заслушали информацию правительственной комиссии, беседовали с жителями.

Масштаб беды день за днем вырисовывался все более отчетливо. Стало понятней, что надо делать. На первом месте была задача обеспечить безопасность людей. К проведению сплошного медицинского контроля подключили буквально все, чем располагали. Была развернута сеть медицинской помощи, охватившая почти миллион человек, в том числе более 200 тысяч детей. Правительственная комиссия приняла решение о выселении людей из города Припяти. Как только была составлена первоначальная карта радиационного загрязнения и ученые сделали вывод о невозможности проживания там, началась эвакуация населения, сначала из 10-, затем из 30-километровой зоны. Дело оказалось чрезвычайно трудным: люди не хотели выезжать, пришлось выселять их принудительно. В первых числах мая переселили примерно 135 тысяч человек и установили контроль над всем районом.

Сложнейшей инженерной и научной проблемой стал сам разрушенный блок реактора — существовала опасность его провала. Об этом академик Велихов рассказывал журналистам в начале мая: «Сердце реактора — раскаленная активная зона как бы висит. Он перекрыт сверху слоем из песка, свинца, бора, глины, а это дополнительная нагрузка на конструкции…Удастся его удержать или он уйдет в землю? Никогда и никто в мире не находился в таком сложном положении».

Принимались меры, чтобы не допустить попадания радиоактивных веществ через грунт в Днепр. Были переброшены войска химической защиты, сосредоточена необходимая техника, развернуты работы по дезактивации. Члены правительственной комиссии работали безвыездно, затем перешли на недельные дежурства. Возглавляли комиссию по очереди Щербина, Силаев, Воронин, Маслюков, Гусев, Ведерников и опять Щербина. Круглосуточно работали научные институты в Москве, Ленинграде, Киеве, других городах, решая десятки необычных проблем. К этому была подключена практически вся страна. В те тревожные дни 1986 года проявились лучшие качества наших людей: самоотверженность, человечность, высокая нравственность. Многие просили направить их в район Чернобыля, предлагали бескорыстную помощь.