Николай Губернаторов - Гордон Лонсдейл - Моя профессия - разведчик

— Ваша светлость, значок немедленно украдут!

— Какое мне дело? Пусть об этом думает полиция! — мямлила его светлость тоненьким женским голосом, глупо хихикая.

«Похождения» зажигалки на этом не закончились. Вторая история связана с той самой полицией, на решительные действия которой уповал «бесподбородковый герцог»: при аресте Хаутона у него отобрали подаренную зажигалку.

Чтобы проверить готовность Хаутона сотрудничать и идти на риск, я попросил его достать кое-какие секретные материалы. Тот охотно согласился. Мы договорились встретиться в Лондоне в следующем месяце.

Вполне возможно, то, о чём я рассказал сейчас, может создать неприятное впечатление о людях, с которыми приходится сотрудничать. «Вот так-так, — возмутится какой-нибудь щепетильный читатель. — Значит, вы пользовались услугами весьма сомнительных типов? Пусть у вас были самые благородные цели, но стоило ли, пользуясь школьным лексиконом, «водиться» с такими людьми, как Хаутон?» Вопрос, действительно, деликатный.

Дело в том, что лично для меня этот вопрос не нов.

Как это часто бывает в жизни: правда заключена не в однозначном «да» и не в категорическом «нет». Словом, всё не так просто, как кажется любителям прямолинейных схем. Объективно, Хаутон служил честному и хорошему делу. И не его вина, что прошлое его было далеко не безупречно. Точнее, не только его вина. Досье, которое у нас было, шаг за шагом восстанавливало прошлую жизнь моряка. Напомню, что начиналась она весьма неплохо. А дальше… Что было потом, вы уже знаете: разврат, спекуляция, пьянство. До встречи со мной у Хаутона был только один путь: он окончательно бы спился, опустился бы на самое дно.

Больше того, в течение нескольких лет, когда я поддерживал с ним контакт, мне стало казаться, что Хаутон меняется к лучшему. И если бы наши встречи с ним продолжались и дальше, уверен, из Хаутона можно было бы сделать человека, как это случалось не раз и в моей практике, и в практике моих коллег.

А теперь о другом. Разведчику далеко не всегда приходится работать в белых перчатках. Я уже говорил, что зачастую он просто вынужден общаться с людьми, которые не вызывают его симпатии. Что же, у каждой профессии есть свои издержки. В моей профессии их тоже достаточно…

Работа, которой я занимался, требовала постоянного прикрытия, надёжной маскировки, оправдывавших каждый мой шаг в Англии. Пока что такой «крышей» был университет, но время шло, и студент Лонсдейл в конце концов должен был избрать для себя нечто такое, что оправдывало бы его нежелание возвращаться в Канаду.

Скорее всего этим «нечто» мог быть бизнес. Выгодное дело, которое хорошо вписывалось бы в расчётливый характер молодого канадца Лонсдейла, свято решившего во что бы то ни стало разбогатеть.

Но каким должен быть «его» бизнес? Что это — торговля? Производство товаров? Посредничество? Сфера обслуживания?

Я уже давно регулярно читал всё, что публиковалось в газетах по части коммерческой деятельности. Но ни рекламный еженедельник «Лондон адвертайзер», питающийся в основном соблазнительными предложениями брачных бюро, ни ещё полтора десятка английских газет, которые по разным причинам мне приходилось просматривать ежедневно, ничем порадовать не могли.

Решение пришло неожиданно. И газеты, в которых я регулярно просматривал колонку коммерческих предложений, тут были ни при чём. Просто обратил внимание на то, на что не мог не обратить: в милой, доброй, старой Англии по сравнению с американизированной Канадой было до смешного мало торговых автоматов!

Да, автоматы, продающие жевательную резинку, шоколад, сигареты или что-нибудь в этом же роде, были именно тем бизнесом, лучше которого даже сам бог торговли Меркурий не мог бы предложить разведчику. Можно было только пожать плечами, почему мне это раньше не пришло в голову. Всё так просто. И потом — потрясающе удобно: сам себе хозяин. Ни перед кем не отчитываюсь. Занимаюсь этими штуками, когда мне нужно…

Итак, торговый автомат. Да, это была идея! Устанавливать и обслуживать их можно в любое удобное для меня время. Если учесть, что я был вечно занят, то это давало такое преимущество, которое могло решить всё. Доходы мои фактически уходили из-под контроля налогового ведомства. Ну кому, кроме меня самого, известно, сколько шиллингов я извлёк сегодня из своих автоматов! А раз нельзя установить сумму дохода, то ни у кого не вызовут недоумения и мои высокие расходы. А то, что сведения подобного рода в своё время поступят в полицию (а может быть, и в контрразведку), — этого надо было ожидать. Ведь в основе работы полиции и контрразведки лежит принцип — «каждый должен иметь видимые источники существования и жить в соответствии со своими доходами». Любое отклонение от этой железной нормы тут же привлекает внимание осведомительной сети. В нужных случаях информация этого рода передается и контрразведке. История разведки знает немало провалов, вызванных нарушением этого «принципа соответствия».