Николай Губернаторов - Гордон Лонсдейл - Моя профессия - разведчик

— Не скрою, иногда очень хотелось это сделать, хотя бы для того, чтобы как-то успокоить её, поддержать. Но это были не мои «секреты».

— А чьи?

— Напомню, что я работаю в системе государственной безопасности. Государственной…

С Вильсоном я встретился тихим и тёплым мартовским днём, когда Лондон уже открывает окна и двери навстречу своей неяркой весне — умеренно тёплому солнцу, умеренно чистому небу и столь же умеренно зелёным аккуратненьким английским паркам.

Я сам выбрал и место встречи и время — корнер-хауз «Лайонс», полдень. В этот час волна клерков, домохозяек и пенсионеров уже растеклась по домам, оставив улицы города полупустыми. Пусто и в кафе, и в пабах. Значит, никто не помешает нам поговорить.

Я не видел до этого своего будущего помощника, но представлял его так хорошо, словно много лет жил с ним в одной квартире. Я знал и его улыбку — тихую и быструю, и сдержанную манеру говорить, слегка растягивая слова, и легкий акцент одного из южных графств, напоминавший о том, что Вильсон происходит из старинной английской семьи. Мне было известно, как тот будет одет, что станет держать в руках, как ответит на моё удивленно-обрадованное: «Неужели это вы, Кеннет?!» И о чём мы станем говорить дальше.

Не знал я только одного. Главного: сработаемся ли?

Но на этот вопрос могло ответить лишь время. А оно для нас обоих должно было начать свой отсчёт ровно через час.

Этот час я провёл на улицах Лондона, испытывая чувство напряжённого ожидания. Покрутив по узким старым переулкам центра (быстрый взгляд в зеркало заднего вида: не прицепился ли кто? Нет, всё нормально…), я причалил к кинотеатру на Бейкер-Стрит и оставил там машину. С полчаса я скучал на старом, отгремевшем ещё в тридцатые годы фильме и вышел через вторую дверь во двор — знаменитой «Шерлок Холмс-мьюз». Несколько шагов по кривой улочке, вливавшейся в Бейкер-Стрит, и я остановил такси.

— Пожалуйста, на Пиккадилли-Серкус. И побыстрей… «Побыстрей» — это значит переулками, старыми улочками — самым коротким путем.

Некий джентльмен в сером макинтоше, подчеркнуто внимательно читавший «Дейли экспресс» у входа в «Лайонс», заставил меня пройти мимо и внимательно понаблюдать за ближайшим кварталом.

Нет, джентльмен явно не имел ни ко мне, ни к Вильсону никакого отношения, а занимался противоположной стороной Пиккадилли-Серкус, где стояла длинная чёрная машина, украшенная флажком одного из восточноевропейских государств. Поэтому я спокойно толкнул зеркальную дверь «Лайонса», чуть задержался у входа, разглядывая зал, чтобы выбрать себе место. Как и полагалось, в этот час тут было пусто: два-три пенсионера, коротавших время до вечера за стаканом пива и номером газеты, чтобы сэкономить на отоплении своей квартиры.

Вильсон сидел недалеко от входа лицом ко мне. Соседний стул, как и полагалось, был слегка отставлен в сторону. На стуле стоял светло-жёлтый портфель. К его ручке была привязана белая с синим бирка авиакомпании «ТВА».

Вильсон неторопливо пил кофе. У него был вид немного уставшего делового человека, решившего отдохнуть перед новыми заботами ещё не закончившегося дня.

Я поискал взглядом, где бы пристроиться, и «неожиданно» увидел одинокого, явно скучающего мужчину. Секунду-другую я всматривался в него, и по моему лицу скользила целая гамма чувств — удивление, лёгкое сомнение, откровенная, хотя и традиционно сдержанная радость, потом я воскликнул:

— Неужели это вы, Кеннет?

И направился к столику Вильсона.

— Да, дружище Арни, это я! — Вильсон поднялся мне навстречу, протягивая руки, чтобы похлопать по плечу.

Кто скажет, сколько подобных встреч происходит ежедневно в лондонских кафе. Тысячи? Десятки тысяч? Встречаются приятели. Влюблённые. Просто знакомые. Люди бизнеса и люди искусства. И наша, выдержанная в суровых канонах английской сдержанности, встреча абсолютно ничем не выделялась из великого множества подобных свиданий. Официанты, скучавшие от безделья в этот час временного затишья, должно быть, подумали: еще два старых приятеля встретились в их «Лайонсе». Видно, давно не виделись. Гляди, как обрадовались. Да, жизнь такая штука — встречаются, расходятся… Посидят, оставят пару шиллингов и уйдут…

Конечно, никакой официант не мог предполагать, что каждая деталь этого рандеву была заранее продумана и предусмотрена, и если бы, скажем, на светло-жёлтом портфеле Вильсона была этикетка другой авиакомпании, знакомство так бы и не состоялось. Точнее, его бы перенесли в иное место и на иное время.