Николай Губернаторов - Гордон Лонсдейл - Моя профессия - разведчик

Тут я набрёл на один из знаменитых лондонских «корнер-хаузов» («угловых домов») фирмы «Лайонз». По сути, это целые комбинаты общественного питания, этажи которых занимают самые разнообразные заведения — от прилавка, где можно выпить чашку кофе с булочкой, до ресторана. Я зашёл туда поужинать, и знакомство с английской кухней сразу же заставило меня понять, что без квартиры с кухней, где бы я сам готовил себе хотя бы раз в день, тут не обойтись. Впрочем, потом я убедился, что можно недорого и вкусно столоваться в многочисленных кафе и небольших ресторанах «континентального типа» — итальянских, французских, испанских, греческих.

После ужина я ещё немного побродил по городу и вернулся в гостиницу. Газ продолжал гореть, и в комнате стало теплее. Я сбросил промокший плащ, повесил его на дверцу шкафа, достал из чемодана пижаму, переоделся и, полистав не очень свежий номер «Лондон иллюстрейтед ньюс», забытый кем-то из моих предшественников на ночном столике, выключил свет.

Конон Молодый (примечание на полях рукописи):

Должен признаться, что я неожиданно остро ощущал одиночество. При мысли о своих родных и близких, живущих за тысячи миль отсюда, мне становилось очень грустно. Но я всегда находил утешение в мысли, что моя работа полезна, в сущности, всем людям, включая и моих близких. Конечно, моим прямым противникам и всем инакомыслящим она должна была казаться одиозной и преступной, но я знал, что делаю полезное дело.

Да, я скучал по дому, и мне страшно хотелось написать моим любимым жене и дочке. Однако я, естественно, не мог отправить им письмо обычной почтой…

Миловидная, подчёркнуто строго одетая леди в приемной лиги весьма любезно попросила меня показать членский билет. И когда я извлёк из кармана беленькую книжицу, полученную в Торонто, предложила зарегистрироваться в «Книге заморских посетителей» и пройти в секретариат. Там меня, поскольку я был представителем одного из доминионов, встретили с распростертыми объятиями, как если бы это был блудный сын, вернувшийся наконец в отчий дом.

— О мистер Лонсдейл! — почти простонала, протягивая мне руку и расплываясь в приветливейшей из улыбок, немолодая дама, скучавшая за одним из столиков. — Мы так рады, так рады вам. Как устроились? Чем можем быть полезными?

— Я только что приехал в Лондон, — ответил я, несколько ошеломленный таким необычным приемом.

— Прекрасно, мистер Лонсдейл, прекрасно. Пожалуйста, садитесь сюда, на диван. И рассказывайте. И учтите, что с вами беседует сотрудник лиги, отвечающий за встречу заморских посетителей, — Элизабет Пауэлл. Так что не стесняйтесь, если у вас есть какие-то просьбы…

— Рад, что в Лондоне у меня будет такой очаровательный «шеф», — как можно любезнее сказал я, получив в ответ улыбку. — Ну, а если говорить о помощи, так это — жильё. Я уже начал подыскивать себе квартиру, но не уверен, что смогу подобрать что-либо приличное.

— Да, в таком городе, как Лондон, найти квартиру по вкусу — весьма сложное дело, и займёт оно несколько недель, — вздохнула мисс Пауэлл. — Я бы предложила вам на время остановиться в гостинице лиги — она расположена во флигеле этого здания.

— Не знал, что лига располагает такими удобствами. Спасибо. Я согласен…

Меня тут же провели в гостиницу и познакомили с управляющим. Тот предложил на выбор несколько номеров. Поскольку я был студентом, то предпочёл дешевый номер на двоих и уплатил за две недели вперёд. Моим соседом, как я предварительно установил, был австралиец (по вполне очевидным причинам мне не хотелось иметь рядом канадца).

Я съездил в отель и привёз свои вещи. Но не успел открыть чемоданы, как зазвонил телефон. На всякий случай я поднял трубку и удивился, когда услышал, что спрашивают именно меня. Приятный женский голос любезно сообщил, что генеральный секретарь лиги приглашает мистера Лонсдейла к себе через полчаса.

Было около часа дня. «Зачем я понадобился ему? В каком виде явиться на приём?» Одет я был по-дорожному: твидовый пиджак, серые брюки, темная сорочка с галстуком. Не хотелось, чтобы меня приняли за серого «колониста», как часто называют приезжих из доминионов. К счастью, у меня в чемодане лежал темный немнущийся костюм, приобретённый в Нью-Йорке. Я не любил его, так как он совершенно не грел в холодную погоду и становился невыносимо жарким в теплую, однако вид у него был броский, и он действительно совершенно не мялся.

(Заметим, что одежда разведчика — не всегда он сам, не всегда его вкусы, привычки. Как ни странно, но эта профессия, как никакая иная, нивелирует, во всяком случае внешне, личность человека, подчиняет её своим, порой даже необъяснимым и противоречивым требованиям. Я не любил яркой или броской одежды. Профессиональные навыки тоже заставляли одеваться так, чтобы не привлекать к себе внимания, но это вовсе не означало, что, когда это диктовали обстоятельства, я не следовал самой последней моде или не уделял одежде должного внимания).