Ханс Беккер - На войне и в плену. Воспоминания немецкого солдата. 1937—1950

Я уже рассказывал о том, что во всех советских тюрьмах действовала разветвленная сеть уголовников. Те из этих негодяев, которым довелось оказаться в тюрьме, поддерживали устойчивую связь со своими коллегами на свободе. Многие из оставшихся на воле бандитов действовали на железных дорогах, промышляя воровством и мелким разбоем среди пассажиров. Если район, где они действовали, становился для них опасным, они переезжали в другое место. Иногда их ловили, но, поскольку они всегда были вооружены, к тому же имели обыкновение мстить за поимку, задержание бандитов было для милиции опасным делом. В людных городах промышляли банды карманников, которые тоже поддерживали друг друга, и, если одного ловили на месте преступления, его собрат заставлял потерпевшего замолчать. В общем, на свободе было так же, как и в тюрьме: если увидишь бандита, занятого своим делом, для всех, в том числе и для милиции, лучше было не обращать на это внимания. За «хорошее поведение» милиционера могли даже наградить табаком или одеждой.

Информацию о том, как жили в Советском Союзе нормальные люди, я, как правило, получал из вторых рук, к тому же мои источники были озлобленными и очень ненадежными. (И это действительно так. На самом деле правоохранительные органы СССР за несколько лет эффективно подавили всплеск преступности, вызванный войной и ее последствиями. — Ред.) Но я искренне верю в то, что через пять лет после разгрома жизнь в России была бы гораздо счастливее жизни в стране-победительнице. Германия ослабила бы жесткость оккупационного режима, и тогда люди вздохнули бы более свободно, чем теперь, при наличии избыточного количества комиссаров и бандитов. (Не для того Германия начинала истребительную войну с СССР, чтобы «через пять лет после разгрома [СССР] ослабить жестокость оккупационного режима». Для того чтобы понять, какая судьба готовилась русским и другим народам СССР, необходимо ознакомиться с генеральным планом «Ост» (апрель 1942 г.), а также, например, с планом «колонизации Востока», изложенным рейхсфюрером СС Гиммлером в октябре 1942 г. По плану «Ост» в качестве восточной линии немецкой колонизации устанавливалась «линия, проходящая от Ладожского озера к Валдайской возвышенности и до Брянска». Намечалась высылка в Сибирь 65 процентов украинцев и 75 процентов белорусов. Оставшиеся (отобранные по расовым признакам) удостаивались онемечивания. Освободившиеся земли должны были быть заселены немцами либо германоязычными народами (такими как голландцы, датчане и др.).

Гиммлер говорил: «Принципиальная линия для нас абсолютно ясна — этому народу (т. е. русским) не надо давать культуру. Я хочу здесь повторить слово в слово то, что сказал мне фюрер. Вполне достаточно: во-первых, чтобы дети в школах запомнили дорожные знаки и не бросались под машины; во-вторых, чтобы они выучили таблицу умножения, но только до 25; в-третьих, чтобы они научились подписывать свою фамилию. Больше им ничего не надо... В ближайшие 20 лет мы должны заселить немцами германские восточные провинции от Восточной Пруссии до Верхней Силезии, все генерал-губернаторство (т. е. Польшу. — Ред.); должны онемечить и заселить (немцами) Белоруссию, Эстонию, Литву, Латвию, Ингерманландию (т. е. Новгородскую, Псковскую, Ленинградскую области) и Крым. В остальных областях мы будем создавать вдоль шоссейных дорог небольшие города под охраной наших гарнизонов, вблизи которых будут расположены наши автострады, железнодорожные пути и аэродромы, города с 15—20 тысячами жителей, а в радиусе 10 километров от них немецкие деревни, с тем чтобы наши люди жили в немецкой среде. Эти поселения-жемчужины сперва распространятся до Дона и Волги, а потом, как я надеюсь, и до Урала и будут... всегда поставлять нам здоровое потомство германской крови».

Сам же Гитлер на эту тему, в частности, высказывался так: «При заселении русского пространства имперский крестьянин (т. е. германский переселенец) должен жить в прекрасных поселках. Немецкие учреждения и ведомства должны размещаться в роскошнейших зданиях, губернаторы — во дворцах; вокруг этих центров будет построено все необходимое для поддержания жизни. В окружности радиусом в 30—40 километров от города мы разместим красивые деревни, соединенные превосходными дорогами. Все остальное пространство будет принадлежать как бы другому миру — миру русских... Мы станем их господами, а в случае бунта сбросим на их города несколько бомб, и дело с концом...»