Юрий Прокофьев - До и после запрета КПСС. Первый секретарь МГК КПСС вспоминает...

Мы вспоминаем теперь об этом с долей иронии, а тогда было не до смеха. От нас требовали жесткой реализации «линии партии». А возмущение росло.

Алкогольные запреты и в личном плане вызывали определенные неудобства.

У меня это совпало с отпуском. Есть традиция — без бутылки вина ни одно семейное мероприятие не отмечается. Помню, мне, как и каждому другому, приходилось искать какие-то пути, чтобы купить напитки. Постоял я пару раз в километровой очереди недалеко от дома, но потом отказался. Не то чтобы я боялся, что узнать могут. Стыдно, да и просто неприятно было стоять в этих очередях. Два раза ездил я к сестре — она в Тушинском районе живет — и там отстоял. Но это потому, что был в отпуске. И опять же неудобно! А позже я просто был лишен этой возможности: винные магазины торговали с 11.00 до 19.00, а я в это время всегда на работе.

В ряде случаев эта кампания приводила к уродливым формам. Приведу такой анекдотичный случай. Приезжаю к себе в деревню. Сидит сосед, совершенно пьяный (происходит это в самый разгар антиалкогольной кампании). Он мне машет: остановись! Я машину поставил, подхожу к нему. Сосед возмущается: «Юра, о чем это в городе думают? Мы уже весь французский одеколон по семь рублей флакон выпили. Народ перешел на антистатик «Лану», люди травятся! Вы там, в городе, не придумали, как лечить?»

Я и многие мои товарищи считали, что такие действия наносят и политический вред партии. Тем более что разрушалось то, что намечалось при Андропове — тогда горком партии и Моссовет приняли решение построить в Москве тридцать пивных залов на хорошем благоустроенном культурном уровне, чтобы любой человек мог прийти туда, посидеть за столом, выпить кружку пива, закусить.

Одним словом, хотели сделать нечто подобное тому, что имелось за рубежом. И ведь начали делать! Стали строить дополнительные линии по выпуску пива, работали над тем, чтобы снизить уровень алкоголя в напитках. Но дело так и не довели до конца — не успели: пришел 1985 год, и началась эта антиалкогольная вакханалия.

Сейчас мы видим, какой катастрофический вред здоровью людей эта кампания причинила. Самогоноварение (то, что у нас было почти забыто), токсикомания и наркомания — все оттуда.

Моральный вред был нанесен огромный, и это до сих пор отзывается. Кампания не привела к сокращению потребления алкоголя, а напротив — только его увеличила, причем в искаженных формах. Авторитет партии и государства был явно подорван. Народ посмеивался над этими решениями и... продолжал спиваться.

Нанесен был и громадный экономический ущерб. Ведь около 30% госбюджета составляли доходы государства от монополии на винно-водочные изделия. Не имея или не создавая дополнительных источников финансирования, которые смягчили бы потерю от продажи алкогольных напитков, было принято крайне неуместное решение. Спад в экономике, сокращение производства тоже в определенной мере произошли от этого.

Одно из двух: либо уже совсем дураки, либо это одно из звеньев продуманной цепочки разрушения моральных, нравственных устоев в нашем обществе и подрыв экономики. Скорее — второе.

О последних партийных форумах: XIX партконференции, Учредительном съезде КП РФ, XXVIII съезде и пленумах ЦК КПСС теперь не говорят. Они не вошли в учебники, их не изучают в школе, о них не читают лекций в вузах. Но они были, а я их участник и думаю, что эта тема заслуживает внимания. Из песни ведь слова не выкинешь.

...Уточняю: я никогда не собирался писать какие- то мемуары или оставлять исторические записки. То, что я пишу, это отдельные частные воспоминания того, что запало мне в память, но никак не полная картина этих партийных форумов.

Во время XIX партконференции, которая проходила с 28 июня по 1 июля 1988 года, я был секретарем исполкома Моссовета и какого-либо активного участия в ее подготовке не принимал. Был просто делегатом.

Что отличало эту конференцию? Делегаты практически не выбирались, а делегировались. Такого в истории нашей партии не было. Преподносилось это как новая демократическая форма.

Суть сводилась к следующему. Каждый регион — и это касалось всех партийных подразделений — имел определенную квоту, установленную Центральным

Комитетом партии, а на самом деле — Политбюро, Секретариатом ЦК, потому что ЦК только придал легитимность этой квоте. Начиналось выдвижение кандидатур с первичных организаций.

Эти кандидатуры рассматривались на пленумах районных комитетов партии, например, в Москве, и здесь происходил какой-то отсев (без согласования с мнением первичной организации) и введение в список своих представителей, так как каждый район тоже имел свою квоту. Затем предложенные кандидатуры рассматривались в бюро горкома партии, потом на пленуме горкома партии, и происходили новые отсевы и дополнения. Так формировался состав делегатского корпуса.