Рудольф Гусев - Такова торпедная жизнь

В тот день у нас все получилось. Собственно, срывов мероприятий, которые планировались на конец рабочего дня, в основном по пятницам, у нас не случалось и ранее.

Так летели дни, недели, месяцы. Как-то неожиданно поступила на факультет команда: „Всем собраться в актовом зале“. Пришли. Расселись. Наиболее осведомленные сообщили, что в Академию приехал академик Анатолий Петрович Александров. Он прибыл скорее всего повидаться с начальником Академии адмиралом Орлом Александром Евстафьевичем, а тот решил по этому поводу „оформить мероприятие“. Они немного опаздывали. Наконец, Анатолий Петрович с Александром Евстафьевичем прошли через зал. Александров вел себя совершенно раскованно, приветствовал знакомых, поднимал вверх руки, улыбался, что-то говорил. Поднялись на сцену. Орел подтвердил циркулирующий слух:

— Анатолий Петрович в командировке в Ленинграде. Вспомнил о приемке в свое время первой атомной подводной лодки „К–3“, где я был председателем Государственной комиссии, и решил заскочить в гости. Тогда он усиленно проталкивал лодку, а я возражал, требовал доработки. Вот посидели, поговорили. Пригласил его от вашего имени встретиться с вами.

Мы зааплодировали. Орел продолжал:

— Анатолий Петрович любезно согласился. Его на флоте многие знают и любят. Он много сделал для нас еще в годы войны. Работал с корабелами, с минерами, размагничивал корабли. Можно сказать, он спас много кораблей от вражеских мин.

Анатолий Петрович делал протестующие жесты, но Орел продолжал:

— Большой вклад внес Анатолий Петрович в создание атомного флота… Анатолий Петрович встал, вежливо усадил адмирала в кресло и произнес:

— Мы сегодня действительно вспомнили работу на пашей первой атомной подводной лодке. Не все шло безупречно. Стоял вопрос вообще о целесообразности приема её на вооружение. Особенно активно выступал ваш начальник. Доходило до крупных ссор.

Теперь адмирал делал протестующие жесты, но Анатолий Петрович продолжал:

— Сидим мы как-то за столом, а ваш начальник как раз разливал коньяк… Аудитория оживилась, а адмирал подрастерялся, не зная, как ему реагировать.

— Так вот, разлил он коньяк, пустую бутылку в руках держит. А в этот момент я возьми и предложи взять флоту подводную лодку в опытовую эксплуатацию. Тогда ваш начальник позвал вестового и говорит ему без тени улыбки, протягивая пустую бутылку:

— Возьми-ка её, голубчик, в опытовую эксплуатацию. Поставишь ее когда-нибудь нам при встрече…»

Все громко рассмеялись. Смеялся Анатолий Петрович, Александр Евстафьевич тоже, но смущенный. Он, конечно, не предполагал, какие детали давнего их разговора осели в голове у академика. Далее Анатолий Петрович вспомнил войну, Севастополь, рассказал много интересных деталей тех лет. Когда мы расходились, Пензин хлопнул меня по плечу:

— А ты всё стонешь о недостатках в торпедах. Везде все одинаково. До безобразия. О чем говорить, если само государство не доработано и находится в опытовой эксплуатации более полувека.

Да, в условиях всеобщей секретности, такая информации была нам недоступна. Казалось, что везде хорошо, а вот у нас — кабак. Легче от этого знания не стало, но все-таки…

Два года обучения в Академии пролетели незаметно. Защищены дипломные проекты. «Организован» отказ флотов от своих «академиков», согласованы очередные назначения. Спокойнее всех в это время чувствовал себя Пензин. Он снова на флот, теперь Северный, флагмином.

Толя Новиков — в военное представительство в Европейской части, о чем мечтал, а мы с Юрой и Эдиком — в Минно-торпедный институт, тоже не вопреки воле. Все, однако, единодушно считали, что лучшим местом службы, конечно, является Академия: прямо на службе можно было без проблем «пропустить» бутылочку пива. В те годы это был большой дефицит. Шутка это, конечно.

Последний день. Тяжелая дубовая дверь Академии последний раз хлопнула по спине, чуть ниже и подтолкнула по трапу вниз в раздевалку. Далее по широкому трапу на третий этаж в свою 221Т группу.

«Товарищи учёные! — приветствовал пас Пензин, который пришел пораньше, чем никогда не отличался, — хотите послушать мнение флота? Слушайте! Старайтесь организовать конкурсные проекты при разработке нового оружия. Без конкуренции лучших не выявишь. От соревнования, да еще социалистического, где человек человеку друг, товарищ, брат и медицинская сестра, толку не будет. Генеральный разработчик минно-торпедного оружия „Гидроприбор“ к настоящему времени выдыхается, не может сделать торпеду без впускного и запирающего клапанов. Так что от меня спокойной жизни не ждите».