Рудольф Гусев - Такова торпедная жизнь

— Борис Васильевич, вы ходите по диссертации. Вам нужно только взять из ПСС В. И. Ленина материал на введение и из передовиц «Правды» на заключение, остальное стряхните с ног.

На что Боря Жмырев смотрел на свои ботинки, проверял, застегнуты ли у него крючки на любимом темно-синем кителе, и говорил:

— Юрий Леонидович. Я только что с Северного флота, завтра еду на Балтику, затем в Севастополь подбирать батареи на контрольные разряды. Некогда. Некогда. Если бы не эти поездки — давно бы начал писать.

— Ну и ну.

Жмырев диссертацию не написал. А жаль. Строков до сих пор в институте. Сегодня он достанет из чемодана свой труд «Торпедное оружие и вооружение. Работы института за 1932–2000 годы» и начнет «шлифовать»: «По данным сборов специалистов флотов в составе боекомплекта торпедного оружия подводных лодок и надводных кораблей в 60–70 годах количество электроторпед доходило до 75 %». Эта фраза — награда и за его вклад. А вот далее: «В последние годы торпедостроительная отрасль понесла большие потери — ряд заводов и полигонов оказались за пределами Российской Федерации. Финансирование НИОКР резко снизилось. Темпы разработки торпедного оружия упали… Принято решение вместо двух типов ЭСУ (тепловой и электрической) отдать приоритет по исследованию создания ЭСУ теплового направления». Здесь между строк горечь и сожаление.

Слава Богу, что «Дагдизель» в России. Этот завод, отлаженный в свое время Маратом Петровичем Левченко, Суреном Бабкеновичем Шаумцияном, Атаверди Абутрабовичем Аливердиевым вправе гордиться тем, что обеспечил широкую поставку электроторпед, с честью выполнял заказы Военно-Морского Флота. Период с 1965 по 1985 год был золотым веком «Дагдизеля», временем громких трудовых побед его коллектива, которые отмечались самыми высокими знаками отличия страны — орденом Ленина в 1971 году, орденом Октябрьской революции — в 1983 году. Кому-кому, а заводам и предприятиям такие награды даром не давались. Расцвел и похорошел город Каспийск. Людям нравилось, что их труд значим, замечен, по достоинству оценен. И старались работать еще лучше.

В начале 80-х годов завод приступил к изготовлению торпед третьего поколения. Для отправки на флот торпеду после всех необходимых проверок загружали в специальный металлический контейнер, и кто-то неизвестный — лакец или даргинец, аварец или кумык — мелом писал: «Харош», и никто не сомневался, что эти торпеды действительно очень хорошие. Добрая половина торпедного боекомплекта кораблей ВМФ имела формуляры, заполненные в Дагестане.

Спасибо тебе, Дагестан!

«Деловые» люди в обществе были всегда. Но в те далекие 60-е годы за ними постоянно велась охота: то ОБХСС след возьмет, то профсоюзный сексот заприметит, то партийная организация обличит. Отлавливали «деловых» людей и изолировали от общества. По суду. На разные сроки. С конфискацией или без. Если «деловые» люди носили погоны, то лишались их навсегда. А теперь «деловые» люди на свободе и все их дела носят звучное название — бизнес.

Капитан Олег Плутовской обеспечивал приготовление парогазовых торпед для подачи на корабль. Работы было всегда много и была она не престижной: масло, керосин, тавот. А запах! Другое дело — торпеды на сильных окислителях! «Посторонним вход воспрещен». Все в белых халатах. Чистота, как в родильном отделении. Все обезжирено и обезвожено плюс запах спирта.

Но с наступлением зимы в цех приготовления парогазовых торпед тоже приходил праздник. На практическую торпеду в зимний период приходилось несколько ведер спирта. Заливался он в практическое зарядное отделение вместе с водой, образуя незамерзающую менделеевскую смесь для балласта. Боевая подготовка проводится в любую погоду, кроме штормовой. И в мороз тоже. В конце дистанции хода балласт из торпеды продувался в море. Рыбам. Торпеда всплывала. «Сплошное расточительство», — горевал Плутовской, наливая в цинковые ведра спирт-ректификат.

Олег хотел жить красиво, а красиво жить не запретишь. Он имел средне-техническое образование и быстро сообразил, что если учитывать прогноз погоды, то «прочностью» раствора можно управлять. Риск, конечно, есть, но риск — дело благородное. И он начал рисковать. Тем более, что реализовать излишки спирта можно было без проблем. Жена его работала в винном отделе магазина, расположенного рядом с рабочей столовой морского порта. В магазине всегда толпился народ, особенно в обеденный перерыв. Спирт тогда находился в свободной продаже по десять рублей за бутылку. Бутылку на рабочую бригаду — и десять рублей в кармане. Бригада этикеткой не интересовалась. Содержимое было почти марочным. Процесс пошел.