Рудольф Гусев - Такова торпедная жизнь

— Здравствуйте, товарищи. Чем занимаетесь? Готовитесь к политзанятиям? — Усмотрев, что у всех мичманов уже предусмотрительно появились в руках «Тетради старшин» и раскрытые томики В. И. Ленина, сказал, — хорошо.

Надо заметить, что Михаил Карпович вошел в «отдельную часть» не случайно. Кабинет его размещался тоже здесь, на 3-м этаже. Вчера он получил очередную серию портретов членов Политбюро. Они и сейчас стояли в его кабинете и ждали распределения. Два портрета Н. С. Хрущева стояли особняком. С ними было все ясно. Один займет место в кабинете Михаила Карповича: тот, что сейчас висит, слегка потускнел. Второй он отдаст начальнику Ракетно-артиллерийского управления. Тот хоть и не просил, вполне достоин. Ну, а «бывший в употреблении» подкинет в Техническое управление. Вот и решил Михаил Карпович пройтись по кабинетам, дабы уточнить наличие и состояние вождей. Обход начал с «отдельной войсковой части», так как Абрам Савельевич Миркин был его практически замом по 3-му этажу. Поздоровавшись и похлопав по плечам мичманов, Михаил Карпович вошел в кабинет командира:

— Здравствуйте, Миркин.

Абрам Савельевич немедленно вскочил:

— Здравия желаю, Михаил Карпович.

Он может, конечно, ответить «Здравствуйте, Полынец», но далее было бы что-то тягостное и непредсказуемое. Атак все в порядке и ясно, кто наверху, а кто внизу. Всеобщее равенство в партийном курятнике.

— Пойдемте-ка по кабинетам вашего управления, Миркин. Меня интересует, кто из членов ЦК у вас имеется и кого еще вам нужно. Ну, вот здесь у вас Ленин. Это хорошо. А кто в лаборатории?

Они входят в лабораторию. Там же появляется и Иванов, узнавший о визите высокого гостя от дежурного офицера. Иванов сухо здоровается с Полынцом. Был случай, когда заглянув в кабинет и не увидев Абрама Савельевича, Михаил Карпович имел неосторожность брякнуть: «Иванов, а где Миркин?» Иванов долгой в упор рассматривал политработника, а затем произнес: «Товарищ капитан 2-го ранга, я вас прошу внимательно изучить Устав внутренней службы в части обращения военнослужащих друг к другу. Изучайте, приходите, поговорим». Тогда он не пришел. Втроем рассматривают стены.

— Так, — говорит Михаил Карпович, — здесь у вас висит адмирал Макаров. Этого я знаю. А это что за гражданские лица расположились? — Он кивком головы указал на неизвестных ему Крылова и Бубнова.

— Это не гражданские лица, товарищ капитан 2-го ранга, — возмутился Иванов, — это ученые, великие ученые. И специфика моей части, ее научно-экспериментальный уклон хорошо сочетается с этими портретами. Себе вы можете вешать кого угодно и сколько угодно.

Полынец задет за живое. «Не мешало бы хорошенько встряхнуть этого ученого». Он внимательно всматривается в поисках беспорядка. Взгляд скользит по приборам и цепко останавливается на бюсте Кирова С. М. У того чуточку белеет поцарапанный нос.

— Вот ваше отношение к памятным бюстам! Устроили трибуна революции среди каких-то… Стыд и срам!

Миркин стоял бледный как полотно.

— Да, — говорит Иванов, — вам удалось раскрыть крупный политический заговор, — и затер пальцем царапину на кировском носу. Михаил Карпович с деланным возмущением выбежал из лаборатории. Миркин засеменил сзади — успокаивать разволновавшегося шефа.

Вернулся Миркин не скоро и принес с собой портрет Брежнева. На безмолвный вопрос Иванова он рассказал, что участвовал в дележке портретов между управлениями и что МТИГу достался Брежнев.

Время неотвратимо катилось к концу рабочего дня. И вот из курилки по кабинетам пополз слушок, что Никиту сняли и что новым Генсеком избран Брежнев. Народ бурно обсуждал новость, старейший работник Управления Александр Федорович Ермаков тут же взгромоздился на стол и снял со стены портрет Хрущева. Чтобы это не выглядело самоуправством, офицер по кадрам, капитан 2-го ранга Казека, решил уточнить данный вопрос у главного политработника. Заглянув к нему в кабинет, он увидел, что тот тоже снимает портрет Хрущева, но Полынец-то менял старый портрет на новый.

— Так что, можно его снимать?

— Как снимать? — Полынец даже поперхнулся.

А вы разве не слышали, что сняли Никиту? Мичман Попов прибыл из штаба флота, денежное содержание МТИГу получал. Говорит, что в штабе уже все знают. Был пленум. Никиту сняли. Генсеком избран Брежнев.

Полынец почувствовал, что это наверное правда, но так вот сразу поверить не мог. Он сел в кресло и глубоко задумался: «Кому я отдал „бровастого“? И надо же было отдать его именно сегодня!»