Рудольф Гусев - Такова торпедная жизнь

Что же это творится в торпедном деле, воскликнет возмущенный читатель? Не возмущайтесь, дорогие мои. Вспомните. У известных вам аварий и происшествий причины, как правило, не установлены. Они либо назначены, либо есть «результат стечения редчайших событий». Вроде встречи в пустыне Сахаре белого медведя, слона и крокодила. Неудовлетворительный выстрел с потерей торпеды — не редкость в практике торпедных стрельб, поэтому встречи сторон Центр — Флот тоже регулярны. Каждый специалист, как футболист на чемпионате страны, знает цену друг другу. Авторитет у тех, кто умнее и имеет чувство меры, а наиболее известны и популярны «оголтелые». Эти «встречи», естественно, «продвигают» одних, и «задвигают» других. А если учесть, что помимо потерь торпед, встречаются и другие менее типичные, но неотвратимые неприятности, то встречи сторон отделяют специалистов высокого класса от просто специалистов, везучих — от не очень везучих, перспективных — от соответствующих занимаемой должности.

Вопрос, в конце концов, решается. Поднимут водолазы в итоге торпеду с грунта и все становится на свое место. Но в этой связи вспоминается судьба устройства безводолазного подъема торпед. Устройство размещалось в практической торпеде, и при потоплении ее на поверхность моря всплывал буек-посланник, — связанный с торпедой прочной капроновой нитью. Опускай по нити специальное подъемное устройство с прочным тросом и поднимай торпеду лебедкой. Изобрел это устройство и совершенствовал до последних дней своей жизни замечательный ученый и инженер Владимир Павлович Голиков. В свое время он был заместителем Григория Яковлевича Диллона, Главного конструктора реактивной авиационной торпеды РАТ–52. Владимир Павлович в шутку считал подъемное устройство крупнейшим изобретением XX века в торпедном оружии. Так вот, первые поднятые с грунта торпеды «сообщили», что легли на грунт по причине ошибок личного состава флота в приготовлении, после чего на флотах интерес к подъемному устройству поубавился. Потом были подняты торпеды с отказами материальной части. Интерес к подъемному устройству у промышленности не возрос. С молчаливого взаимного согласия постепенно все решили пребывать по-прежнему в условиях неопределенности, максимума энтропии, тишины и покоя. Так что совместные решения и контрольные листы оказались более живучими, чем приказы о наказании и лишении премиальных. А постоянное «соперничество» сторон остается вечным двигателем прогресса в буднях торпедной жизни на флоте. Но всегда найдутся специалисты, которые, отбросив амбиции, встанут на защиту авторитета торпед. Ведь на их авторитете вся служба держится.

А что наверху? Отправим-ка проект совместного решения по повышению надежности, например, практической торпеды СЭТ–40 за подписями членов комиссии секретной почтой и двинемся в Москву, в УПВ, в торпедный отдел. В конце 60-х — начале 70-х годов начальником его был капитан 1-го ранга Грант Мигранович Акопов. В УПВ он уже давно, опытный паркетчик. Работал еще в режиме сталинского распорядка. На флот он выезжал редко, но с помпой. Лучшая гостиница, обязательно «люкс» и сразу же легкое недомогание. Аспирин, пирамидон, суета… В Москве уверенности поболее. Невысокого роста с крупной головой. «Я четвертый начальник торпедного отдела после Костыгова, Гуревича, Круглова, — говорит он сидящему рядом с ним Валентину Ивановичу Дьячкову из Минно-торпедного института, — кто будет пятым, не знаю. Незаменимых нет, а заменить некем». Это он для монументальности. Эмоционален. Под стеклом на столе семейная фотография.

Валентин Иванович Дьячков, начальник торпедного управления института, только что назначен на эту должность и приехал на «разведку».

— Это ты не к тому, что я только что назначен и не сумею заменить Андрея Андреевича Хурденко?

— Причем здесь Хурденко, причем здесь ты. Вы делаете то, что мы вам прикажем.

— Вот я и приехал согласовать позиции по ряду тематических карточек.

— Правильно сделал. Сколько мы пишем этих перспективных планов развития, целевых программ, решений и постановлений, чтобы заставить промышленность заниматься новыми разработками! Ничего не хотят делать. Только бы им НИРы писать и деньги получать. От новых разработок отпихиваются. А стоит нам допустить несогласованность — пиши пропало. А заводы вообще против новой техники. Льют себе корпуса гидростатов из бронзы. Бронзовый век.

— А ты не оплати работу разок-другой.