Рудольф Гусев - Такова торпедная жизнь

После долгих взаимных обвинений, крика и пререканий решили всем миром провести мозговую атаку на «малогабаритную» проблему. Собрали заинтересованный народ в клубе части. Расселись. Володя Савво — за председателя. Кочеров — за заместителя. От КБ завода-изготовителя полненький ведущий инженер Володя Феофилов — за второго заместителя. Первыми загалдели торпедисты от науки:

— Надо уменьшить скорость подводной лодки при выстреле. Ясно, что торпеду заламывает в нише торпедного аппарата встречным потоком. Либо рули заклинивает. А последующие стрельбы из кормовых торпедных аппаратов будут не менее сложны. Стрельба в турбулентный поток вообще не исследована. Торпеда некоторое время будет неуправляемой.

Их поддерживают стойкие заводчане с горским акцентом: «Ви нас хвост держит». Специалисты по торпедным аппаратам слушали-слушали, а потом их бородатый Самсонов как врежет:

— А почему вы свою торпеду не проверяете в автоклаве на величину забортного давления? Может, они у вас дырявые как решето. Скорость мы уменьшим, но вы все равно торпеды центруйте и проверяйте в автоклаве. Чтобы потом не было вопросов.

Представитель флота Василий Иноземцев тоже подает голос:

— Нужен выстрел с закрытым запирающим, как торпедоболванкой. Стопорение рулей ненадежно, может, стопор снимается в момент залпа?

Вот и посмотрим.

— А может, курок не успевает застопориться в откинутом положении, — подает голос Марычев, — средства обозначения не срабатывают. Теряем торпеды. Они уже, наверное, в сетях у японских рыбаков…

Предложений написали целую тетрадь. Все проверять — на сотню выстрелов наберется. А вопрос стоит о приемке подводной лодки.

— Вы можете исписать хоть десять тетрадей. Для меня сейчас важно решить одно: кто виноват — торпеда или торпедный аппарат? — Марычев обвел всех взглядом его превосходительства и изрек, — стреляем с закрытым запирающим — торпедоболванками. Выплывут — лодка не виновата.

Народ зароптал.

— Предлагаю два контрольных выстрела: первый на мелководье на максимальной скорости, второй на максимальной глубине на малой скорости, — это Леша Ганичев, — а там разберемся. Что-то всплывет.

После двухчасовой словесной перепалки идею Ганичева поддержали все и выработали предложения на утверждение начальнику МТУ и председателю Госкомиссии, с которыми те немедленно согласились.

Миша Шаламов тоже предпринял меры. Он позвонил Севе Солдатову:

— Сева, заходи. Поговорить надо. Все есть.

Второго приглашения не потребовалось. Сева вошел и сел. Миша небрежно вытащил из кармана пиджака связку ключей. Бросил на стол. — Там с нас должок. Наливай и снимай порчу с торпеды. Сева сообразил. Налил стакан. Капнул воды из графина.

— Нет ничего полезнее капли воды в стакане спирта. — Шумно вздохнул. «На штанге 200», выпил, шумно выдохнул. — «Вес взят». — Занюхал аварийным сухариком. — Думаю теперь, Миша, дела у вас наладятся, — и пока молекулы принятого не начали усваиваться, через караульное помещение поспешно покинул арсенал…

Председатель Госкомиссии капитан 1-го ранга Борис Марголин еще раз осмотрел в бинокль свинцовые воды прямо по курсу лодки. Ничего. Затем обратился к стоящему рядом командиру капитану 2-го ранга Белышеву:

— Вызови-ка мне этого лейтенанта из МТУ по торпедам. Побыстрей.

Через пару минут из рубочного люка раздалось:

— Прошу разрешения наверх. Старший лейтенант Лебедев по вашему приказанию прибыл, — Герман доложил, и от чистого свежего воздуха его слегка закружило. Он с трудом вылез из люка и прислонился к рубке.

— Ну, и где твои торпеды, лейтенант? Опять утонули? Мы испытываем подводную лодку, а не твои торпеды. Они дешевле стоят, чем затраченный ресурс на их поиск. Ты понимаешь, что такое час хода атомохода? Посмотри, весь японский рыболовный флот собрался, как на трибунах! Любопытствуют.

Герман молчал. Горизонт был расцвечен ярче Ленинской улицы вечером во Владивостоке.

— Где твои ракеты, световой прибор, стукач, о которых ты мне толковал?

И вдруг сигнальщик:

— Вижу торпеду! Вот она у самого борта в луче прожектора. Необходимо «Право на борт!» Торпеда была еле заметна. Стального цвета в черной воде. Световой не работал. Стукач был слышен, когда волны приподнимали торпеду к самой палубе.

— Счастливец, ты, однако, лейтенант! Надо было тебя пораньше вызвать наверх. Герман смотрел на торпеду. Вот она, первая, теперь дело пойдет…

Не один год потребовался флоту, что бы довести торпеду МГТ–1 до требуемого уровня надежности и эффективности. Практически все идеи той мозговой атаки оказались верными и потребовали многочисленных испытаний.