Рудольф Гусев - Такова торпедная жизнь

— А как Россия?

— А. что Россия? Мы перестали просить у нее расчета по старым долгам и включения в кооперацию по новым разработкам. Мы смогли бы модернизировать торпеды своего изготовления, но нас об этом никто не просит. Однако перемены к потеплению есть. Пока в бумажном плане: протоколы, рамочные соглашения о поставке оружия в третьи страны. Наш хлеб — модернизация ранее поставленных Союзом торпед.

— Ну, а дальше, Оскар, что?

— Дальше надежда на Иссык-Куль. Лучшего полигона нет нигде. Здесь рождались все тепловые торпеды. И для «наступления» на третьи страны лучшего плацдарма у России нет. Особенно в мусульманские страны.

— Ну, а что по России носишься?

— Согласования. Они как были, так и остались. — Успеха тебе, Оскар Рафкатович.

Добрые наши отношения наладятся. Обязательно. Россия не обделена торпедными заводами и тоже смотрит на мировой рынок. Свои заказывают мало. Только вот на мировой рынок лучше выходить с испытанными партнерами.

После всероссийского телевизионного праздничного стола по случаю 70-летия Хрущева, стало модно повсеместно отмечать юбилеи. Усмотрев на черно-белом изображении телевизоров раскрасневшиеся носы и щеки идейных вождей, народу второго намека не потребовалось: «Мужики! Они квасят, как и мы! Вы видели, как Никита после пятой еле языком ворочал? Ему толкуют что-то товарищи из Монголии, а он все кивает и кивает». В кафе и рестораны полетели заказы на торжественные обеды и ужины, а на пятницу только по большому блату. Желающих и достойных хоть отбавляй. Жить стало не лучше, но зато веселее. Затем подошел черед отмечать юбилеи предприятиям, учреждениям, заведениям и жилищным конторам. Прицельно изучались архивы, листались канцелярские дела, даже родом до 1917-го года. До момента отмены крепостного права и начала рабочего движения. И это правильно. Свою историю надо знать. Тем более, что запрета не последовало. Ведь госмонополия на спиртное обеспечивала бюджетные расходы не только на военный паритет, но и на возможность показать кое-кому «кузькину мать», а также обеспечить «гулькин нос» на душу населения.

Обратились к своей истории и минеры. В ноябре 1968-го года исполнялось 30 лет УПВ ВМФ. Для этого в архив можно было не ходить. Его первые начальники были не только живы, но и процветали, а среди ветеранов управления, можно было найти тех, кто начинал в ноябре 1938-го года. Перечислим начальников Управления. Ведь это они сумели так организовать работу Управления, что к 1968-му году по морскому подводному оружию был достигнут паритет в гонке с американцами. Не будем забывать, что воевали мы в Отечественную войну фиумской торпедой русского производства, а в шифре наиболее ходовой мины значился 1908-й год.

Первый бывший начальник УПВ (в те годы МТУ) Николай Иванович Шибаев, назначенный прямо с первого курса Военно-Морской академии, был в это время адмирал-инспектором ВМФ. Паркетную службу в Москве сын волжского лоцмана выдержал только до 1948-го года. Как только представилась возможность, он «минным пассионарием» двинулся на Север, не устоял перед соблазном достичь большего. Он стал командиром дивизии кораблей, первым заместителем Командующего Северным флотом. Гибель подводной лодки С–80 перечеркнула честолюбивые планы. Причины не были установлены. Виновных определили, исходя из занимаемых должностей. Как всегда. Но главным в жизни Николая Ивановича был все-таки «минный» период. Он прошел путь от командира БЧ–3 подводной лодки до высшей должности за семь лет без каких-либо «прорывов» — ступень за ступенью: командир БЧ–3, Офицерские классы, дивизионный минер, флагмин бригады, помощник флагмина Тихоокеанского флота. Академия. Разве что Академию закончить не дали. Нужно было вооружать флот, а ученые, как всегда, спорили, как лучше «строить мост», какую торпеду запускать в серию. На плечи 36-летнего Шибаева легла ответственность за обеспечение флотов минно-торпедным оружием в тяжелейший период — период войны. Управление, руководимое им, решило стоящие задачи.

Второй начальник УПВ вице-адмирал Брыкин Александр Евстратьевич тоже еще был жив и работал в одном из бесчисленных Советов АН СССР. За свою службу он почти не выходил из минного «поля», выписывая замысловатые зигзаги от минно-испытательной партии Кронштадтского морского завода да начальника Минно-торпедного института и от начальника минно-торпедного факультета Военно-Морской академии до начальника МТУ ВМФ. Он относился к патриархам советского периода минно-торпедной службы.