Павел Гусев - В тылу врага

— Сколько еще вас там? — спросил его подбежавший Черников.

— Живых там нет. А было нас восемь, — трусливо оглядываясь по сторонам, ответил предатель.

Журбенко и еще двое партизан осмотрели дом, вынесли из него винтовки убитых полицейских.

— Что будем делать с пленным? — спросил Журбенко Пузанова.

— Днем у жителей разузнаем, что он за птица, тогда и решим, — ответил командир отряда.

Уже рассветало, когда прибыли в Кулемзино. Сюда ночью добралась и группа Лепкова. Днем провели собрание жителей. Впервые за время оккупации руководители подпольного райкома партии и командование отряда открыто встретились с населением. Кулемзинцы убедились в том, что партийные и советские руководители не «убежали в Сибирь», как об этом им говорили старосты и полицейские и писалось в оккупантских газетках, а возглавляют партизанскую борьбу с ненавистным врагом. Пузанов рассказал им о разгроме Красной Армией немецко-фашистских войск под Москвой, о партизанском движении, развернувшемся на оккупированной врагом территории. Он призывал всех идти в ряды народных мстителей. И была большая просьба к хозяйкам — напечь как можно больше хлеба и насушить сухарей. Пузанов тут же приказал начхозу Бодулину развезти по хатам муку.

— Да поберегите вы свою муку, она вам еще пригодится. А мы вам хлеба напечем из нашей, кулемзинской, — сказала одна женщина.

— Не надо, не надо муки! — дружно поддержали ее все женщины. — У нас есть пока из чего печь хлеб! — наперебой кричали они.

Там, где действовали партизаны, оккупанты чувствовали себя не очень уверенно — отряд не позволял им безнаказанно разбойничать в районе, в иные селения враг вообще опасался заглядывать. Боялась партизан и местная полиция. Поэтому хлеб у здешних сельских жителей в ту зиму еще был. Откуда крестьянкам было знать, что мука, которая была у партизан, взята ими на мельнице, работающей на оккупантов. И Пузанов обратился к ним:

— Женщины! Родные! Это ваша мука. Немцы ограбили вас, мы отняли у них. А нам с собой лучше возить хлеб и сухари. А когда у нас не будет ни того, ни другого, то мы уверены, что вы всегда разделите с нами последний каравай.

Партизаны развезли мучные кули по дворам, а подводы нагружали печеным хлебом и сухарями.

На второй день в Кулемзино пришла группа Морозова. Командованию отряда стало известно, что во многих селах Шалыгинского района появились карательные части оккупантов. Вчера они вели разведку лесных хуторов. На одном из них группа Морозова столкнулась с дозором вражеской разведки и уничтожила его. В группе появились первые трофейные автоматы.

Дальше путь партизан лежал в деревню Акимовку. Остановились в центре, на окраинах выставили охранение. Сначала улица была пуста, но как только жители узнали, что прибыли партизаны, все пошли к ним. Первыми, конечно же, прибежали радостные, возбужденные ребятишки. С присущим им любопытством рассматривали бойцов, их вооружение и снаряжение.

— Дядя командир, а полицаи, значит, неправду говорили, что всех партизан еще осенью побили? — спросил Пузанова шустрый паренек лет десяти, с рыжими кудряшками, торчавшими из-под большой отцовской шапки.

— Неправду, хлопчик, — ответил Пузанов. — Мы, как видишь, живы и здоровы. Вот что, хлопцы, — обратился он к ребятишкам. — разделитесь на группы и быстренько оповестите жителей, чтобы шли сюда на собрание. В крайних хатах обязательно побывайте.

— Дяденька, не начинайте без нас! — убегая, крикнул один из ребят. Большой нужды в оповещении, как потом выяснилось, не было. Жители сами шли туда, где остановились партизаны. Всем хотелось их увидеть и услышать.

— Начинайте! — торопили старики. — Почти все уже пришли. Поспешите, а то могут фашисты нагрянуть, — волновались они.

Собравшиеся внимательно слушали выступления Пузанова и Кривошеева, задавали им вопросы, высказывали жалобы на жестокость оккупантов и их пособников, забирающих у крестьян все, что не успели надежно припрятать.

Такой же сход прошел в селе Студенок, куда отряд пришел 5 января…

Шура Зайцева подходила к Крупцу, волоча за собой санки с незатейливой поклажей — небольшие мешочки с мукой и просом. В то время немало таких прохожих можно было встретить на зимних дорогах и в селениях. Как правило, это были городские жители, менявшие одежду, мыло, спички на продукты питания. Ей сказали, что на окраинах Крупца выставлены посты из венгерских солдат. Шура считала, что это лучше, чем немцы или полицейские. Первые очень бдительны, а вторые могут ее опознать. Поэтому она решилась пойти в Крупец днем, через вражеский пост. Стараясь казаться спокойной, предъявила остановившему ее постовому паспорт. Венгерские солдаты пропустили Шуру в село.