Павел Гусев - В тылу врага

Командование отряда, исходя из ситуации, решило провести несколько операций. Для организации их силами групп Лепкова и Морозова в Анатольевку в сопровождении трех партизан отправился Кривошеев — рана его уже зарубцевалась, он лишь немного прихрамывал. Пузанов и Черников остались в группе Журбенко и начали готовить засаду на шоссе в районе Степановки Рыльского района.

Самой успешной была операция, проведенная в конце декабря 1941 года под Крупцом, названная потом ее участниками «Рождественский фейерверк». А было это так.

Прибыв в Анатольевку, где находилась группа Лепкова, Кривошеев ознакомился с обстановкой и вызвал туда группу Морозова из Шалыгинского леса. На другой день партизаны были готовы выступить для нападения на полицейские участки в Студенке и Акимовке. Ждали возвращения разведчиков. Но неожиданно обстановка изменилась. Сучкин и Косолапов, вернувшиеся из разведки, доложили: в семи километрах восточнее Крупца застряли в снежных заносах шесть вражеских грузовиков. Они следовали в сторону Рыльска — видимо, на фронт. Около пятидесяти стариков и женщин, пригнанных полицейскими, весь день расчищали дорогу, но автомашины не прошли и километра. Взвод оккупантов, сопровождавший автоколонну, вечером отправился на полицейских подводах в райцентр, с автомашинами остались только двое караульных.

Через час группа Морозова — двадцать партизан — на пяти санных подводах двигалась к седьмому километру шоссе. С группой ехал и комиссар. Уже за полночь достигли оврага, от которого до неприятельских автомашин, по расчетам Сучкина, оставалось не больше трехсот метров. Подводы оставили в овраге, а сами двинулись пешком по саду, маскируясь среди заиндевевших яблонь. Впереди шли Кривошеев, Сучкин, Давыдов, а примерно в сотне метров от них следовали остальные. Идти было очень трудно. Несколько дней подряд был снегопад, с вечера он сменился метелью. Из-за плохой видимости Кривошеев и Сучкин долго не могли рассмотреть грузовики. Увидели их только когда оказались от них в полусотне метров. Автомашины занесло снегом по самые кабины. Двое караульных в длинных тулупах, с автоматами в руках, неуклюже двигались навстречу друг другу, а сойдясь, поворачивались и шли в обратную сторону, до крайних автомашин. Кривошеев приказал:

— Давыдов, ползком пробирайся к последней автомашине, а ты, Сучкин, к первой. Как только караульные окажутся к вам спиной, нападайте на них. Постарайтесь — без шума…

Давыдов и Сучкин, в трофейных маскхалатах, поползли каждый к «своей» автомашине. Достигнув цели и притаившись, они выжидали удобного момента для нападения.

Но одновременного нападения не получилось. Как только гитлеровец, двигавшийся в сторону последней машины, повернулся. Давыдов выскочил из-за нее и нанес ему удар ножом. Немец сначала присел, а потом растянулся на снегу, не издав ни звука. Давыдов схватил его автомат и снова, укрывшись под автомашиной, стал наблюдать за действиями Сучкина.

Второй караульный, не дойдя до края колонны, вдруг обернулся и, увидев своего напарника лежащим на снегу, тут же выхватил из-за пояса ракетницу и выстрелил. Зеленая ракета, высоко взметнувшись, рассыпалась на множество искр, осветив окрестности. Сучкин прицелился, нажал на спуск. Сраженный пулей, второй охранник упал. И тут же послышалась команда Кривошеева:

— Морозов, займи с отделением оборону со стороны Крупца. Всем остальным — по два человека на машину — и чтобы немедленно каждая горела! Сливайте из баков бензин. Облить грузовики и поджечь.

Давыдов, подбежав к последнему грузовику, залез в кузов и наткнулся на две бочки. Вдвоем с Косолаповым они выбросили их на снег. С трудом отбили прикладами туго завинченные пробки. Давыдов закричал:

— Есть две бочки бензина! Сюда с ведрами! Чего там валандаться, сливать из баков!

А Сучкин продолжал осматривать грузовики. В одном из них он обнаружил валенки, полушубки и другие теплые вещи. Он сразу же доложил об этом Кривошееву, предложив нагрузить ими подводы.

— Не успеем. Надо скорее поджигать автомашины и уходить, — ответил комиссар. Но Сучкин настаивал:

— Давайте разгрузим одну автомашину, товарищ комиссар. Подожжем ее последней. Ведь другого случая обуть и одеть партизан может и не представиться!

— Посылай за подводами! Да что б все мигом! — согласился Кривошеев.

Уже через полчаса подводы, нагруженные трофеями, возвращались к оврагу. Пять грузовиков догорали, запылал и последний, шестой. Вдруг раздался сильный взрыв. Из кузова одной автомашины в разные стороны полетели разноцветные снопы пламени, образовав своеобразный фейерверк, — наверное, взорвался ящик с сигнальными ракетами.