Петр Болотников - Последний круг

Мой же пик формы был в Риме. Он пришелся не просто на дни Олимпиады, а точно на 8 сентября. Вот так все рассчитал Исаич. 6 или 7 сентября я еще не был в таком состоянии, как 8-го. Аптекарская точность.

На Мемориале Знаменских — это было через неделю после Тулы — я проиграл Артынюку. Такому бегуну, как Артынюк и проиграть не грех. Кстати, в тот раз он выиграл у меня впервые. Мы очень здорово разогнались, на финише началась рубка. Уже на последних метрах, в клетках, мне показалось, что Сани не видно, что он отстал. И вдруг он откуда-то высунулся и как будто клюнул на ленточку. Прозевал я его. А результаты были отличные — 28.58,0 и 28.58,2. Второй и третий результаты в стране за все время.

Обе дистанции на чемпионате Союза я выиграл довольно легко — рывком на финише. Оба раза вторым был Десятчиков. На «пятерке» третье место занял Артынюк, а на «десятке» — Захаров.

Такое распределение сил было воспринято как само собой разумеющееся. И бегуны, и тренеры уже успели привыкнуть к моим победам. Всем было ясно, что Десятчиков сейчас — второй стайер страны. Все-таки бесконечные травмы Артынюка сделали его не очень-то надежным стайером.

— Значит, ты был абсолютно уверен, что на Олимпиаде выиграешь у любого бегуна?

— Разумеется.

— Кого же считали основными соперниками из других стран?

— Кшишковяка и Гродоцкого.

— И все? Я смотрю предолимпийские результаты и вижу, что на олимпийские золотые медали должны были рассчитывать и Пири, и Халберг, и Эллиот. В случае удачи могли отличиться также поляк Зимны, австралиец Томас, венгры Ихарош и Ковач.

— Все, кого ты перечислил, могли быть претендентами в глазах журналистов и просто любителей спорта. А у нас сейчас разговор о том, кого я считал основными соперниками.

Начну с конца списка. Шандор Ихарош и Йожеф Ковач ни на что рассчитывать не могли. Их лучшие результаты были показаны года за три до Рима. Обоих я проверил в очных встречах и убедится, что мне они не страшны. Они хорошие бегуны, сильные бегуны, но я знал, что выиграю у них при любой погоде.

Кто так дальше? Томас, Альберт Томас. Извини, но до Рима я о таком даже не слышал. Он тоже, конечно, сильный бегун, но я не подозревал о его существовании, а значит, и не мог считать его своим соперником.

Казимир Зимны. Сильный бегун и очень хитрый. У него был второй результат сезона на «пятерку». Как тебе сказать? Зимны всегда был тенью Кшишковяка, всегда ему проигрывал. По-моему, даже смирился с этой мыслью. А ведь я твердо рассчитывал выиграть именно у Кшишковяка, поэтому было бы странно с моей стороны побаиваться еще и Зимны. Казимир стал опасен позднее. Ушел Кшишковяк, он стал первым номером в Польше, обрел самостоятельность, уверенность в себе. Вот позднее с ним и пришлось нам рубиться всерьез.

О Пири мы уже говорили. Скажу честно, всерьез я его не принимал, несмотря на все его заявления и даже результаты. Знал я, как ломается Пири, если на него плотно насесть.

Эллиот отличный и разносторонний бегун. Он бил мировые рекорды на средних дистанциях. Трудно было представить, что он вдруг решится выступать и в беге на 10 тысяч метров. Да, даже если и выступил бы, то напряжение предыдущих забегов на двух дистанциях неизбежно снизило бы его шансы. А я находился в такой форме, в таком состоянии, что к борьбе со мной за золото на «десятке» нужно было специально и очень серьезно готовиться, забыв о всяких совмещениях. Что же касается Эллиота, то он в конце концов ограничил свое олимпийские выступление только «лолуторкой». И, думаю, правильно сделал.

Остается Халберг. Да, пожалуй, Халберга можно было считать серьезным соперником. Не менее серьезным, чем Кшишковяк и Гродоцкий. Он был единственным стайером, несколько раз выбегавшим из 29 минут. Кроме того, Халберг умел бороться, очень был упорным парнем. И к тому же я ни разу с ним не встречался, не знал его характера, манеры бега.

— А почему ты опасался Гродоцкого?

— Гродоцкий — боец. Я видел, как он рубился с Кшишковяком. Это о многом говорило. Перед самым отъездом в Рим он пробежал 3 тысячи метров за 7.54,2, чуть хуже мирового рекорда.

— Интересно, как пресса оценивала шансы претендентов?

— Чаще всего упоминала Кшишковяка и Халберга. Об остальных тоже говорили, о тех, кого ты здесь назвал.

— А что писали о тебе?

— Тоже называли претендентом. В основном из-за высокого результата, показанного вместе с Артынюком на Мемориале Знаменских. Но Кшишковяка и Халберга все-таки ставили выше. Упрекали меня в тактической незрелости, это из-за проигрыша на матче с поляками. Между прочим, многие зарубежные обозреватели считали меня неважным бойцом. И я действительно нигде не успел отличиться. Рос только в собственных глазах. Логика у тех, кто не верил в меня, несомненно была. Вот смотри: на первенстве Европы я не выступал, на матчах с англичанами, американцами и поляками проиграл, рекордов не устанавливал, ни разу не выиграл ни у Кшишковяка, ни у Халберга, ни у Гродоцкого. Единственное мое достижение — победа над Куцем. Да и то, как выяснялось позднее, он уже прощался со спортом. Но наши в меня верили. Знали, что я умею бороться, и видели, как удачно я вхожу в форму.