Григорий Линьков - Война в тылу врага

— Это как же выходит, товарищ Герой Советского Союза? — заволновался представитель одного из местных партизанских отрядов. — Выходит, мы должны вам подчиняться, а мы никому, кроме Центрального штаба, не подчиняемся. Мы не можем…

— Не можете? — Ковпак с неожиданной быстротой повернулся к говорившему всем своим крепко сколоченным туловищем. — А в лесу отсиживаться вы можете? Это не у вас ли такая поговорка ходит: наша, мол, задача — свою жизнь спасти, а остальное — дело Красной Армии. Так вот, дорогие товарищи, таким способом вы свою драгоценную жизнь не спасете. Нет. Товарищ, ваш командир, хорошее дело делает, выводя население в лес, от угона в Германию людей спасает…

Я с удовольствием отметил в уме, что Ковпак уже знает наши «домашние дела», как свои. Откуда? Я ждал, что он скажет дальше и что еще ему известно.

— Так вот, это еще не все. Нельзя только отсиживаться в лесу. Ведь у противника и танки есть, и артиллерия, и самолеты, да и людей он всегда найдет достаточно, чтобы преодолеть любую вашу оборону. Не я первый вам это говорю, вам тут свои товарищи об этом, слышал я, письма пишут… — и он покосил на меня горячим глазом.

Откуда он узнал о письме к товарищу, где мы сгоряча, после неудавшейся по вине его людей операций, упрекали его в «оборончестве»?

— Видно, надо, чтобы дядя пришел со стороны и все об этом сказал, своим-то не верите? Так вот, нельзя ограничиться действиями местного характера, нельзя сидеть неподвижно в лесах, надо, товарищи, выходить к основным коммуникациям врага. Конечно, немаловажное дело представлять советскую власть здесь, в глубоком тылу врага, но главное-то заключается не в этом, главное — всеми мерами, во что бы то ни стало тормозить продвижение фашистских полчищ к фронту. Ведь там, на фронте, Красная Армия под руководством нашего вождя решает вопрос о победе. Действовать надо активно, сообща, организованно. Гитлеровцы еще сильны, и мы должны бить их сплоченностью и дисциплиной. Местничество — это надо долой!

Мы обстоятельно обсудили задачу и договорились о: том, кто и сколько людей может выделить на расчистку аэродрома, на валку леса для сигнальных костров, распределили районы охраны, разработали систему связи и координации действий. И вопрос о том, кому «вместно» и кому «не вместно» под кем стоять, отпал совершенно. Я вспомнил свои поспешные впечатления о Ковпаке-патриархе, и мне стало смешно, стыдно. Передо мной был настоящий партийный и боевой руководитель с зорким глазом и твердой рукой.

А Сидор Артемович все говорил и говорил о наших больных вопросах.

— У вас тут некоторые товарищи, слышь, все больше за счет местного населения продовольствуются? Правда это?

— А как же? — удивился командир одного маленького отряда. — Есть-то нам нужно.

— Ну, а население как, согласно? — и озорная искорка блеснула в глазах Ковпака и пропала.

— Чего — согласно? — недоумевал командир. — Согласно не согласно, а приходится брать. Где ж его еще возьмешь, продовольствие-то?

— Где? Вооруженные люди должны у врага отвоевывать, — сказал Сидор Артемович уже сердито. — Понимаете? У противника. И берут, и не только сами кормятся, а еще и местному населению, ограбленному гитлеровцами, помогают. Вот так-то. Мы своим людям категорически запретили брать фураж и продовольствие у колхозников — и ничего, живы: сами едят и другим дают.

Совещание длилось долго, и мы услышали от Ковпака немало хлестких замечаний, немало полезного и поучительного. Вышли потом на морозец красные, разгоряченные, как из бани. Хотелось о многом подумать и многое переделать заново. Усталость томила тело, а мысль работала ясно и четко. Гитлеровцы как бы смирились с наличием партизанских зон, и в нашем районе на глазах возрождались советские порядки. Приток партизан в наши отряды значительно усилился.

— Утомительно получилось, — сказал Сидор Артемович, разминая на крыльце затекшие от долгого сидения ноги. — А ехать еще вон куда!

— А вы у меня на базе ночуйте. Сидор Артемович, здесь недалеко, — предложил я, — Вместе с Иваном Константиновичем Сыромолотным.

Ковпак посмотрел на меня внимательно, перебросился парой слов с Сыромолотным.

— Ладно, Батя, вези. Первый раз за время своей партизанской жизни на чужой базе ночевать буду, вдали от своего боевого ядра. Да уж ладно, так и быть.

Поздно ночью в теплой, удобно оборудованной, хорошо замаскированной с земли и с воздуха нашей штабной землянке мы говорили с Сидором Артемовичем по многим насущным нашим вопросам, а потом сели играть в «дураки». Сидор Артемович — игрок азартный. Он крепко хлопал картами об стол, выигрывая, весело смеялся и потирал руки, а если видел, это я зазевался, совал валета вместо дамы или сбрасывал лишнюю карту в сторону. При этом глаза его плутовато блестели. И тут же как бы вскользь, он задавал «ехидные» вопросы.