Григорий Линьков - Война в тылу врага

Наш план был таков: Садовский с приданными ему людьми возвратится на свой участок. С наступлением темноты одна пятерка подрывников выйдет на перегон Городзей — Столицы и заминирует восточную колею, другая на перегоне Колосово — Негорелое поставит мину на западной колее. Каждая из этих групп подорвет первый же состав, который пойдет по ре колее после полуночи, изолируя таким образом промежуточный перегон Столицы — Колосово. Вот на этом-то перегоне Садовский со своими подрывниками и партизанами Капусты, подорвав первый эшелон с живой силой, идущей на восток в первом часу ночи, и должен был захватить пленных. Этот план, предусматривавший закупорку путей на интервале Столицы — Колосово, в случае затяжки выполнения основной операции помешал бы гитлеровцам перебросить туда подкрепления.

В назначенное для проведения операции время рее шло точно по плану, Но когда Садовский со своими ребятами вышел на минирование среднего перегона, он встретил там людей из бригады имени Ворошилова, возившихся с орудием, найденным где-то в Налибокской пуще. Орудие было вывезено из леса, и теперь предстояла нелегкая задача переправить его через линию железной дороги. Ну как было не помочь соединению, предоставившему в наше распоряжение целую роту?! И Садовский решил отложить на одну ночь выполнение своей задачи.

Через несколько минут после двадцати четырех часов один за другим прозвучали два взрыва. Движение поездов на среднем перегоне прекратилось полностью, и орудие было спокойно перевезено через линию и направлено в Копальский район, где базировалась бригада имени Ворошилова. К утру прибыли подрывники с крайних перегонов, доложили о выполнении задания, и Садовский объявил им, что операцию предстоящей ночью придется повторить заново.

Ребята у Садовского были боевые. У некоторых насчитывалось уже по полтора десятка эшелонов на личном счету. Отдохнув и подкрепившись, они охотно отправились на свои перегоны.

Однако когда следующей ночью Садовский со своими людьми вышел на линию, его встретил огнем батальон полевых войск. Оказалось, гитлеровцы узнали о ночной операции партизан и в ожидании того, что и в эту ночь партизаны будут переправлять через линию орудия, выставили усиленную охрану. Эта охрана пыталась даже преследовать Садовского, но люди Садовского ответили преследователям таким плотным огнем, что они быстро отстали.

В назначенный час, как и в предыдущую ночь, справа и слева раздались два взрыва, Садовский отошел, не понеся потерь, но основная задача снова осталась невыполненной. Утром прибыли на сборный пункт отважные пятерки с соседних перегонов и узнали, что произведенный ими подрыв поездов и на этот раз не обеспечил выполнения главной задачи. Решили в следующую ночь еще раз повторить всю операцию. Но гитлеровцы, обеспокоенные появлением какой-то крепкой боевой единицы в районе важной железнодорожной магистрали, к ночи перебросили на этот участок еще до батальона полевых войск. Садовский узнал об этом вечером, но подрывники уже вышли на свои перегоны. На этот раз напросился участвовать в операции на среднем интервале Кривышко.

— Вы говорите, не можно было «языка» взять, — говорил он. — То есть как это не можно? Нет, это у меня не укладывается в голове. Позвольте остаться, товарищ командир, я его из-под земли вам достану!

С наступлением темноты подрывники выдвинулись к полотну железной дороги. Стояла зловещая тишина. Изредка прогрохочет состав — и снова ни звука. Это было весьма подозрительно. Кривышко попросился к линии выяснить обстановку. Садовский его отпустил.

Прихватив с собой на всякий случай мину с колесным замыкателем, Кривышко бесшумно скользнул а темноту. Он тихонько подполз к насыпи и тут только заметил, что вдоль всего полотна выстроена цепь гитлеровцев. Солдаты стояли метрах в сорока один от другого и, непривычные к стуже, зябко переминались с ноги на ногу. Кривышко оставалось одно: как можно быстрее ползти назад и докладывать, что поезд подорвать в эту ночь невозможно. Но ведь Кривышко сам сказал Садовскому, что это не укладывается у него в голове, и парень продолжал лежать, внимательно всматриваясь в темные силуэты вражеских солдат, слабо вырисовывавшиеся на фоне сумрачного неба. Тщательно присмотревшись, он заметил, что один из солдат чем-то не похож на других. Кривышко стал рассматривать его еще напряженней и скоро понял, в чем дело: все гитлеровцы топтались на месте, стараясь согреться, а этот один стоял неподвижно, скрючившись. Крепко опершись на винтовку, он спал. Тогда Кривышко осторожно подполз к полотну в пяти-шести метрах от дремлющего часового, сунул мину под рельс и, перекинув проводок, пополз от линии прочь. А поезд уже погромыхивал, приближаясь на бешеной скорости. Оглушительный взрыв под самым носом зазевавшегося гитлеровца поднял его на воздух и бросил в сторону от вагонов, которые с треском повалились под откос. Стоны, вопли, пальба опамятовавшихся оккупантов… Но дело сделано, и отважный исполнитель уже докладывал своему начальнику об успешно выполненной операции.