Вольф Долгий - Разбег. Повесть об Осипе Пятницком

— Спасибо, с большим удовольствием, — сказал Осип, не теряя надежды на то, что разговор у них все же произойдет, после этого завтрака хотя бы. И был прав…

— Там, за пивом, и о делах поговорим, — сказал Немец.

— Хорошо, — кивнул Осип с таким видом, точно иного и не мыслил себе.

— Я бы хотел, — сказал Немец, — чтобы в нашем разговоре приняли участие еще два человека, только два… вы не возражаете?

— Да, конечно, — сказал Осип. — Если без этого нельзя обойтись…

— В этих людях я уверен, как в себе, — суховато заметил Немец и сразу же позвонил кому-то по телефону.

В ресторане, куда они спустились через минуту, в отдельной комнате с одним-единствеиным столиком, их уже ждали два товарища — без сомнения, те самые, которых пригласил Немец. То были — Немец тотчас представил их Осипу — Иоахим Гавлена, секретарь исполкома партии, и редактор газеты «Право лиду» Эмануэль Шкатула. Когда сели за стол, Антонин Немец прежде всего поставил своих коллег в известность о просьбе русских товарищей (сделал он это на немецком языке: верно, чтобы Осип тоже понимал, о чем идет речь); затем сказал, что он, Антонин Немец, не находит для себя возможным единолично решать этот вопрос, но и выносить его на обсуждение исполкома крайне нежелательно, ибо русские настаивают на полной секретности, лишь мы трое, таким образом, посвящены в их тайну… каков же наш с вами ответ будет, друзья? Возникла пауза, смысл которой разъяснился лишь после того, как Гавлена спросил у Немеца:

— Прошу простить: какие русские имеются в виду?

Осип опередил Немеца:

— Ленин, большевики.

— Я считаю, нужно помочь, — сказал Гавлена.

— Я тоже так считаю, — сказал Шкатула.

— А мы сумеем обеспечить безопасность конференции? Люди приедут без паспортов, нелегально…

— Надо будет постараться, — улыбнулся Гавлена. — Я полагаю, это дело чести нашей партии, чтобы все прошло хорошо.

— Черт возьми, — рассмеялся Немец, — мне нравится твое настроение, Иоахим!

— Знаешь, мне тоже! — в топ ему ответил Гавлена. И неожиданво подмигнул Осипу: — Отличное пиво, не так ли, товарищ Фрейтаг?

— Превосходное! В жизни не пробовал такого пива!

— Самое лучшее в мире, а?

— Самое лучшее!

Разговор продолжили после завтрака — Осип, Гавлена и Шкатула; Антонин Немец, прощаясь с Осипом (ему нужно было куда-то уезжать), сказал:

— На этих ребят вы можете положиться, Фрейтаг! Они сделают все, как нужно.

«Эти ребята» и впрямь оказались людьми той практической складки, которую Осип выше всего ценил у партийных работников. Они прекрасно представляли себе, что означает подготовка конференции. Первое — явки для делегатов, которые будут прибывать из Парижа и Лейпцига. Далее — жилье; Гавлена заверил, что даже и в отелях будет безопасно… разумеется, поспешил прибавить он, в тех отелях, которые принадлежат нашим товарищам; если этот вариант почему-либо не подойдет — разместим делегатов на квартирах у рабочих. Далее — место, где будут проходить заседания. Шкатула сказал, что это не проблема; самое удобное — здесь же, в какой-нибудь более или менее просторной комнате Народного дома. Осип усомнился, достаточно ли это безопасно — собираться под крышей дома, который, возможно, на мушке у полиции? Насчет «мушки», сказал Гавлена, вы заблуждаетесь: мы работаем легально и у властей, бог миловал, пока что нет ни малейших претензий к нам; что же до Народного дома, то у него, в сравнении с другими местами, есть одно огромное преимущество: здесь за день столько бывает народу, в том числе случайного, — можно ручаться, что русские в этом потоке останутся незамеченными. Осталось договориться о связи; Осип запомнил телефоны, по которым можно звонить; условились о паролях. Когда пришел час прощаться, Гавлена вызвался проводить Осипа на вокзал. Нет, решительно воспротивился этому Осип, ни в коем случае. Но почему же, почему? — искренне огорчился Гавлена; я вам покажу нашу Злату Прагу, поверьте, это самый красивый город на свете. Как-нибудь в другой раз, сказал Осип; я не хочу, чтобы нас видели вместе — сейчас, подчеркнул он. Ну что ж, будь по-вашему, сказал Гавлена; вероятно, вы правы.

— Я вам очень признателен, друзья, — сказал Осип. — Вы крепко нас выручили.

— О чем разговор!

— И еще… только не сердитесь, если покажусь вам излишне назойливым…

— Кажется, я знаю, о чем вы хотите сказать, — мягко перебил Гавлена. — О том, что ни единая душа не должна знать о…

— Не буду отнекиваться: именно об этом. Ни единая душа, верно!